Берта посмотрела на сестру викария, и ее щеки запылали еще сильнее.
– А, вижу, вы обсуждали эту тему. Прелестно! Эдвард просил меня расторгнуть помолвку.
Доктор Рамзи удовлетворенно кивнул.
– Но я отказала!
Доктор подскочил на стуле, а мисс Гловер, заломив руки, ахнула.
Это был один из тех редких случаев в жизни, когда мисс Лей позволила себе в открытую расхохотаться. Берта уже просто светилась от счастья.
– Он притворился, что хочет разорвать наши отношения, но я и слушать не стала этот вздор.
– То есть, когда мистер Крэддок попросил тебя дать ему свободу, ты ответила отказом? – изумился доктор.
– Вы вправду надеялись, что я позволю вам разрушить мое счастье? – презрительно проговорила Берта. – Мне стало известно о ваших происках, доктор Рамзи. Бедный мальчик, он счел, что честь не велит ему воспользоваться моей неопытностью. Я повторила Эдварду то, что повторяла миллион раз: я его люблю и не могу жить без него. Стыдитесь, доктор Рамзи! На что вы рассчитывали, вставая между мной и Эдвардом?
Последние слова Берта произнесла с большим жаром и теперь тяжело дышала. Доктор Рамзи оторопел, а мисс Гловер, которая подумала, что такие речи не к лицу молодой девушке, опустила глаза. Мисс Лей следила за всеми троими цепким взглядом.
– Вы на самом деле думаете, что мистер Крэддок в вас влюблен? – наконец произнесла мисс Гловер. – По-моему, если бы это было правдой, он не отказался бы от вас так легко.
Мисс Лей улыбнулась: ей показалось забавным, что это ангельски-кроткое создание выступило со столь коварным, поистине макиавеллиевским предположением.
– Эдвард предложил расстаться как раз потому, что дорожит мной, – с гордостью ответила Берта. – И за этот поступок я люблю его в тысячу раз сильней.
– Положительно, у меня уже нет никакого терпения! – воскликнул доктор Рамзи, не в силах дольше сдерживаться. – Он женится на тебе из-за денег!
Берта издала короткий смешок. Стоя у камина, она повернулась к зеркалу и посмотрела на свои руки, покоящиеся на краешке каминной полки: узкие, изящные, с тонкими пальчиками и ногтями нежнейшего розового оттенка – самые восхитительные руки в мире, созданные для ласк. Зная их красоту, Берта не носила колец. Она подняла взор и оглядела свое отражение. Сперва ее взгляд задержался на темно-карих глазах, в которых то теплился, то ярко вспыхивал огонь любви; затем двинулся дальше, к аккуратным розовым ушам, похожим на раковины. Глядя на них, возникало ощущение, что нет более благодатного материала для кисти художника, нежели человеческое тело. Волосы были тоже темными, невероятно густыми – Берта с трудом укладывала их в прическу – и волнистыми. Эти волосы хотелось потрогать, запустить в них руки, почувствовать их восхитительную шелковистую мягкость. Берта поправила выбившуюся прядь – пусть говорят что угодно, но волосы у нее великолепные.