Невесомым сухим лопухом вдруг на голову Каролине валится какой-то маломерный жакет, мазнув по зажмурившимся глазам… Внезапным майским громом рокочет голос матери: «Все! Хватит командовать, командирша! Сама давай пришивай пуговицу!! И садись уроки учить, троечница, лентяйка! Правильно Амалия Степановна говорит: по-другому с тобой надо! В стране перестройка и ты перестраивайся! Вот и будешь жить, зарабатывать, как человек! Как достойный член общества!»
А, ну да, соседка преподавала обществоведение… А мать… Господи, да разве она когда кричала на любимую дочечку так жутко? И папуля, даже выпивши, знай только по головке гладил и улыбался! Ох, поди заросло там все у них на кладбище… лежат тихонько, уж наработались, навкалывали… Каролина с усилием ковыляет к окну, где учительский котяра беззвучно зевает во всю пасть, чертов гипнотизер. Мельком холодно оглядывает ее и, задрав хвост, прыгает на облезлую крышу своего балкона. Домой, понятно, чесанул, гулена: с недобро нахмурившихся небес шумно летят первые капли дождя. Собачонку, что ли, завести, они преданные… Но опасно: еще начнет гипнотизировать, стишки диктовать, как этот черт разноцветный!
«Коровки, коровки… Бычок!»
Замечательным сочинским музыкантам
– Вот слушай, слушай… Да не копайся в своем телефоне, смотри! Новый животноводческий комплекс в Томске: везде автоматика, коровы бродят по всему коровнику, сами становятся, когда хотят, на дойку! А людям запрещено на них кричать, вообще громко разговаривать, тем более нецензурно. Вот в моем детстве, например….
На телеэкране плечистый дядька-механик рассказывал довольно убедительно, что на работе «перестал выражаться». «Да и дома тоже!» (Чуть замявшись…) Никита рассмеялся. А бабушка продолжала свои невероятные воспоминания. В хрущевские далекие годы на санаторной площадке вечерами играли в волейбол, азартно, громогласно! И, представь себе, «совсем без ненормативной лексики»! Да неужели можем?
У бабули на кухне – лепота и вкуснота. Все-таки почаще надо забегать, так она всегда радуется…
– Меня недавно звали в городишко в Сибири, где-то рядом с этим Томском, ба. Бродил бы по нему коровкой и делал им музыку, как хочу. Полный карт-бланш! И хорошие обещали бабки… деньги.
– Бабки? Бабки! – бабушка тихо негодует, – А за что?