Заеду к тебе перед вечеринкой.
Мне нужно было выпустить пар, и лучшим средством для этого была Анна.
Двадцать минут спустя я был у ее двери. Анна была моим идеальным прикрытием для таких событий, как эта ночь. Она была дочерью одного из крупнейших банкиров в Лос-Анджелесе, и наши отцы знали друг друга еще с университета. Анна взрослея, мучала меня своим вниманием, и я еще в ранней юности отдал себя на ее милость. Мы учились познавать друг друга и ничего не требовали взамен – никаких объяснений, вообще ничего.
Анна открыла дверь.
– Что ты собираешься делать? – спросила она, когда я запер дверь изнутри и взял ее на руки.
– А как ты думаешь? – ответил я, бросив ее на кровать.
Анна улыбнулась и начала провокационно стягивать с себя платье. У нее были распущенные волосы и платье такое короткое, что мне не нужно было снимать его, чтобы добраться, куда я хотел.
– Мы опоздаем, – шептала она, приближая свое лицо к моему и целуя меня в губы.
– Да наплевать, – ответил я, приводя ее в исступление, и сам достигая спокойствия, которого так жаждал с тех пор, как Рыжая ворвалась в мою жизнь.
Пятнадцать минут спустя я курил и завязывал галстук на балконе Анны.
Она вышла ко мне. Платье вернулось на место, волосы были аккуратно причесаны, а губы распухли от поцелуев, которыми мы так страстно обменивались.
– Как я выгляжу? – спросила она, провокационно прислоняясь ко мне.
Я внимательно посмотрел на нее. Она была хороша. Прекрасное тело, темно-каштановые волосы, карие глаза… Меня всегда интересовало, почему у Анны не было постоянного парня. Она была достаточно красива, могла иметь рядом с собой кого захочет, а вместо этого тратила время на кого-то вроде меня.
– Прекрасно, – сказал я, делая шаг назад. Мне нужно было несколько минут спокойствия, чтобы докурить и подготовиться к предстоящей ночи.
– Ты нервничаешь из-за Ронни? – спросила Анна, опершись о перила и не подходя ко мне близко.
Она понимала, когда мне нужно было пространство, когда я хотел побыть один. Вот почему я всегда к ней возвращался.
Затянувшись, я с удовольствием выпустил дым:
– Я не нервничаю. Скорее, раздражен.
Она смотрела на меня с любопытством.
– Твоя мачеха?
Она знала о браке моего отца и о моем отношении к нему, хотя я старался, как мог, не афишировать этого.
– Ее дочь, – ответил я, гася сигарету о подошву ботинка.