Тяжело вздохнув, Джервейз улегся на спину и прикрыл рукой глаза. По мере того как к нему возвращался здравый рассудок, под пеплом отгоревшей ярости проступало чувство вины и отвращения к самому себе. Да-да, он вел себя отвратительно, воспользовавшись беспомощной девушкой. Понятно, что она участвовала в сговоре, чтобы завлечь его в ловушку, и, несомненно, была в душе шлюхой, но она не заслужила такую месть.
Снова вздохнув, Джервейз приподнялся и сел, свесив ноги с кровати. Содрогаясь от отвращения к себе, он закрыл лицо ладонями. Просидев так минуту-другую, он поднял голову и присмотрелся к девушке, на которой женился. Хотя у него не было опыта с девственницами, он понимал, что следовало кое-что сделать. Джервейз встал, взял с умывальника льняное полотенце, свернул и протянул девушке.
– Положи между ног и сожми их, – проговорил он отрывисто.
Девушка посмотрела на него сквозь растрепанные волосы, потом взяла полотенце и сделала как он сказал. Накрывая ее одеялом, Джервейз осознал, что она слишком уж юная – возможно, ей было… лет четырнадцать. Знала ли она, что означал брак, когда отец посвящал ее в свой план? Или думала, что это нечто вроде игры, которая принесет ей драгоценности и красивую одежду?
– Посмотри на меня.
Джервейз говорил бесстрастно, безо всякой интонации, но девушка все равно отпрянула. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Она была совершенно сломлена, у нее не хватало духу даже закрыть глаза, чтобы не смотреть на него.
– Перестань плакать, – со вздохом сказал Джервейз. – Я больше ничего тебе не сделаю. И слушай меня внимательно, потому что я скажу это только один раз. Я не хочу больше тебя видеть. Мой адвокат – Джон Барнстейбл, и он находится в Лондоне, во внутреннем Темпле, так что можешь ему написать. Я сообщу ему о нашем злосчастном «браке», и он сделает так, чтобы ты получала содержание. Оно будет щедрым, так что ты и твой отец сможете жить на мои деньги с комфортом до конца жизни. Но у меня есть одно условие. – Глаза девушки по-прежнему ничего не выражали, и Джервейз с раздражением спросил: – Ты понимаешь, что я говорю? Ты же говоришь на английском?
Многие из шотландцев, живших на островах, знали только гэльский язык, но вполне можно было ожидать, что дочь священнослужителя получила какое-то образование.