– Ты что здесь делаешь? Зачем ушла из «приюта»? Тебя кругом искали, почему не жалеешь своего сына? Ты что себе позволяешь?
Второй подросток резко схватил её за руку и несколько раз ударил ногой сзади. Варвара Викторовна не удержалась и упала на землю. Вдвоём они потащили старую женщину в пансионат для престарелых. Она сопротивлялась, плакала, но два брата-изверга не реагировали на её мольбу.
И снова Варвара Викторовна оказалась в доме для престарелых.
Шло время и Евгения позвонила своему бывшему мужу, спросив разрешение на встречу с Варварой Викторовной.
– Я не дам никакого согласия на встречу с моей матерью. Ты только помешаешь ей спокойно жить, – отказал Геннадий.
– Мы много лет дружно жили с ней в одной семье. Я её люблю и уважаю. Я не причиню ей вреда. Позвони в пансионат и дай указание, чтобы меня пустили к ней. Ей будет полегче после нашей встречи. Позвони, прошу тебя. – чуть ли не умоляла Геннадия его бывшая жена.
– Нет! Не будет никаких встреч с ней ни у тебя, ни у кого- либо другого, – резко и грубо закончил разговор Геннадий и отключил телефон.
Ладно, мы поступим по- другому, -подумала Евгения.
Написала записку и через обслуживающий персонал передала её Варваре Викторовне.
«Варвара Викторовна, Вы были моей второй матерью и мне нужно любой ценой помочь Вам выбраться из этого пансионата, из этой «тюрьмы», в которую поместил Вас сын Геннадий. Ваш сын не даёт разрешение для нашей встречи. Он предупредил персонал, чтобы никого из близких не было около Вас. Но я готова идти до конца и буду делать всё, чтобы забрать Вас из этой ямы.
Я знаю, что они забрали у Вас и документы, и денежные карты, и Вашу свободу. Надейтесь на меня. Я приложу все силы, чтобы Вам помочь. После прочтения уничтожьте эту записку. Отдайте её девушке, которая принесла её Вам. Потерпите ещё немного и ждите. —Ваша верная «дочь Евгения».
Получив записку от Евгении, Варвара Викторовна немного успокоилась. У неё появилась надежда, что она снова вернётся в свою, ни от кого не зависящую, жизнь. Надежды помогали ей, и она стала вести себя более спокойно, стала более «послушной», хотя на душе были всё- таки сомнения. Дом престарелых был для неё «тюрьмой», ей было тяжело находиться в его стенах.
Ох! Как она соскучилась по родным стенам её родного дома. Дом, который разрушил сын, разорил и продал, постоянно был в её памяти.