– Всё готово, – сказала Алёна через семьдесят минут – наш герой специально засёк время на часах. – Посидите в коридоре – я к вам скоро выйду.
– Хорошо… А сколько вы говорили ждать?
– Полчасика.
«Ну значит минут тридцать пять. С «около часа» погрешность такая была» – подумал пухляш, выходя из кабинета.
Артём был очень щепетильный по отношению к своим обязанностям и его напрягало, что он так сильно опоздает на работу.
– Алло, Рина! Здорово! – позвонил он своему другу в офис.
– Здорово, Тёма! – ответил Ринат.
– Зайди, пожалуйста, к Пайзулу, скажи, что я задерживаюсь в больнице.
– Хорошо! Что там, сканируют тебя?
– Да тут долгие процедуры. Думал чуть-чуть опоздаю.
– Не беспокойся, щас зайду.
– Спасибо!
Наш герой прошёл к диванчикам и уселся в компании трёх таких же тучных дяденек, как он.
– Что, тоже решили рискнуть? – обратился к нему один из этой компании, лет пятидесяти на вид.
– Да, – ответил парень. – Вы все уже сдали анализы?
– Нет, – ответил другой тучный, примерно того же возраста, что и первый. – Я не сдал ещё. Рано припёрся, думал примут, а они: назначено на десять – зайдёте в десять.
– Давайте знакомиться, что ли? – сказал Артёму третий, выглядевший лет на сорок. – Год вместе будем жить как-никак. Я Герман!
– Я Артём, очень приятно.
– Кайрат, – поднял руку первый пухляш. – Будем, не будем – ещё неизвестно.
– Артур, – приложил ладонь к сердцу «припёршийся рано».
Кайрат был постоянно нахмуренный и с подозрением оглядывал всё вокруг. Его чёрные мягкие волосы, доходившие почти до ушей, свободно свисали – без всяких укладок и зачёсов. На лице его были написаны недоверие и критическое отношение ко всему на свете, которые вряд ли исчезали даже тогда, когда он смотрел в зеркало. «Ну? И как ты хочешь меня обмануть? Попробуй обмани! Чего молчишь? Я недостаточно хорош для тебя? Думаешь здесь нечем поживиться?» – вот, что большую часть времени говорило его лицо.
У Германа было открытое доброе лицо и выражение, будто он хочет сказать что-то важное. Оно помогало ему вставлять больше слов в разговоры с малознакомыми людьми. Непривыкшие думали, что у него и вправду есть что сказать «в кассу» и часто делали паузы в своих повествованиях. Паузы эти позволяли хитрецу вставлять слова, вздохи, цоканья языком и другие – зачастую украшенные жестами, – звуки, чтобы чувствовать себя центром беседы, не обычным слушателем, а помощником, даже наставником того, кто рассказывает. Светло-русые волнистые волосы, доходившие до плеч, украшали этого «хитреца».