29 апреля 1945 года швейцарец взял последнее интервью у фюрера. На следующий день, Гитлер застрелился, а Шпейгеля убили во время штурма бункера, но его блокнот со стенограммой интервью был найден и сохранен. Больше пятидесяти лет на этот артефакт войны историки не обращали внимания. Только в конце XX века архивистов заинтересовал этот уникальный документ и стенограмму журналиста расшифровали.
По мнению Уильяма Бернстайна, автора книги «Масс-медиа с древнейших времен и до наших дней», Адольф Гитлер отличался от других ораторов своего времени тем, что не старался поселить в душах своих слушателей мир и покой, а напротив, разжигал в них гнев. Как утверждает Бернстайн, любой человек, будь то немец или иностранец, услышав выступление Гитлера, останавливался и начинал внимать. И это происходило независимо от того, хотел сам человек этого или нет.
Усиливало эффект ритмичное скандирование толпы, которое четко модулировали радиотехники. Нетрудно догадаться, что подобные эмоциональные речи отлично поднимали солдатский дух. Однако продолжалось это не слишком долго. Гитлер еще в самом начале военной кампании допускал возможность поражения, но не видел иного выхода, как начать войну. С другой стороны, и в завершении войны он считал, что фиаско потерпели Германия и армия, но сама идея национал-социализма приобретет популярность и, как говорится, «упавшее знамя», со временем, кто-нибудь, да поднимет:
– Я не считаю, что мы проиграли. Германия – да, она проиграла войну, вермахт потерпел поражение. Но мы дали толчок мощнейшей идее. Национал-социализм наглядно доказал свое абсолютное преимущество. Вспомните 1918 год, вспомните 20-е годы – какой тогда была Германия? За несколько лет, что мы были у власти, нам удалось создать величайшее государство в истории человечества. Мы построили экономику, воспитали здоровую молодежь – здоровую духовно и физически. В конце концов, в истории остается только великое. Кто сейчас вспоминает о тысячах рабов, погибших при строительстве пирамид?!
Гитлер признался, «… что не просто недооценил СССР, а не знал и не понимал Россию вообще». И, тем не менее, предполагал или допускал, что в XXI веке Россия примет его курс. «Да, мы пали в борьбе, но это падение вверх. Национал-социализму принадлежит будущее, я не побоюсь сказать, что это будет XXI век. Я не удивлюсь, если в XXI веке национал-социализм победит в России. За годы этой войны я вынужден был пересмотреть свое расовое мировоззрение. Вот что я Вам скажу, никто здесь, в Европе, не знает Россию и никогда ее не знал. Я вовсе не идеализирую русских, отнюдь, в русских все-таки слишком много азиатского. Но факт остается фактом, русская нация оказалась сильнее и выносливее в этой безумной войне, и я не удивлюсь, если спасение для белой расы придет с Востока. Это будет логично