Дядя выключил радио, положил руку мне на колено, но ничего не сказал. Мимо нас пробежала ящерица, затем вторая. Они спешили в дом, спасаясь от дождя.
– Ты голоден? Приготовить чего-нибудь поесть?
Дядя не понял моих вопросов. Я наклонился к нему и повторил их, уже громче.
– Нет, спасибо, – ответил У Ба. – Я сыт.
По гофрированной железной крыше и банановым листьям во дворе стучали крупные капли дождя. Трудно говорить при таком шуме. Но сейчас мне было не до разговоров.
– У тебя в школе что-то случилось? – после долгого молчания спросил дядя.
– Да. Соэ Аунг, этот… – Я прикусил язык и быстро добавил: – Он обозвал меня уродливым шрамоносцем.
– Разве это причина для драки?
– Нет, – тихо ответил я. – Но если я всегда буду молча глотать его оскорбления…
– Тогда – что?
– Тогда… тогда…
А в самом деле, что тогда? Ответа я не знал. Я лишь знал, что до сих пор полон злости и не сожалею о драке.
– Мне нужно сходить к директрисе?
– Пожалуй, да. На этот раз все серьезнее.
– Так я и думал, – вздохнул дядя и не сказал больше ни слова.
Он слегка сжал мне колено, потом упер голову в ладони и стал печально смотреть на наш раскисший от дождя двор. Дядя сидел согнувшись, понурив плечи. В первый раз я понял, что больше и сильнее его. Должно быть, я сам не заметил, как вырос. Я смотрел на тощие, морщинистые предплечья У Ба и на такую же тощую спину, проступавшую под футболкой. Мне вдруг стало стыдно от мысли, что я теперь сильнее дяди, который с раннего детства заботился обо мне и оберегал от разных бед. Естественно, я сознавал: моей вины в этом нет. Таков естественный порядок вещей. И все равно мне это не нравилось.
Мне вспомнилась наша шахматная партия на прошлой неделе. Дядя играл невнимательно и быстро потерял коня. Потом пешку. Чем дольше мы играли, тем отчетливее я видел, какого труда дяде стоит понимать мои ходы. Я заманил его в ловушку. Еще семь-восемь ходов – и я объявлю ему мат. И вдруг во мне что-то взбунтовалось. Прежде я никогда у него не выигрывал. Я намеренно стал делать ошибки. Пожертвовал ему слона, затем пешку. У Ба с радостью воспользовался преимуществом. В конце игры я не знал, чем раздосадован сильнее: тем, что могу выиграть у него, поскольку он стареет и делается забывчивее, или тем, что я позволил ему выиграть, а он этого даже не заметил.