– Викторианская Англия.
– Глупости какие.
– Нет. Нет, правда так. Здесь есть что-то настоящее.
На стене в дальнем конце комнаты висела ее фотография. Он сам сделал этот снимок Лиззи, когда она стояла одна у озера в свадебном платье. Она так же запрокинула голову – и ее волосы так же ниспадали, только в тот раз в них были вплетены белые цветы. Она смотрела вверх и смеялась. Фотография была увеличена до размеров двенадцати футов в высоту и десяти в ширину. Когда Лиззи впервые увидела ее на белой стене, она не удивилась и не смутилась, а только задумалась.
– Это самое счастливое мое воспоминание, – сказала она в конце концов.
Макс снова открыл глаза, и их ослепил солнечный свет. Он услышал ее.
– Лиззи? – Увидев, что ее нет в постели, он в панике начал скидывать на пол одежду. – Лиззи?…
Она спускалась вниз по лестнице, ее тошнило.
Он попытался помочь ей, довести ее до безопасного места, но ее так шатало, что это давалось ему с трудом, и он боялся, как бы они оба не упали. А потом она уставилась на него расширившимися от ужаса глазами и закричала прямо ему в лицо.
– Лиззи, все хорошо, я здесь, это же я. Я не сделаю тебе больно, я не сделаю тебе больно. Лиззи…
Наконец ему удалось дотащить ее до постели и уложить. Она отвернулась от него и прижала ноги к животу, издавая агрессивные горловые звуки, словно злая кошка. Макс побежал в ванную, обдал холодной водой лицо и шею и быстро почистил зубы, не закрывая дверь. Он видел кровать в зеркале шкафчика на стене. Она больше не шевелилась. Он натянул джинсы и футболку, бегом спустился в сияющую солнцем комнату и включил чайник. Он тяжело дышал и весь трясся от паники, у него потели ладони. В последнее время его преследовало ощущение страха, словно постоянный прогорклый привкус во рту.
Раздался грохот. Он резко развернулся и успел увидеть, как Лиззи, будто в жуткой замедленной съемке, летит с верхней ступеньки лестницы вниз, потом падает, подогнув под себя ногу и вытянув вперед руки, и издает жуткий крик разъяренного ребенка, полный боли и страха.
Из чайника начал валить пар, а стеклянная дверь кухонного шкафа поймала луч солнца, загоревшийся пылающим огнем.
Макс почувствовал, как по его лицу бегут слезы. В чайнике было слишком много воды, и он расплескал ее, пока наливал, и ошпарил себе руки.