Самое страшное воспоминание из младенческих лет было самым смутным. Видимо, я была ещё очень мала. Помню, что меня поместили в чужом доме в отдельную комнату одну. Только изредка ко мне заглядывала незнакомая женщина в белом халате. Как я потом узнала, это был изолятор в детской больнице. Я без конца тихо плакала. Тоска по матери и родному дому, непонимание своего положения в чужом и явно не жилом месте – всё это легло непосильной ношей на детское сердце. Я изнемогала от обрушившегося на меня одиночества, которое ранее было мне незнакомо. Подозревали дифтерию, но диагноз, слава Богу, не подтвердился, и меня через несколько дней вернули домой, в привычное человеческое тепло. Но испытанное тогда мной чувство безысходной оставленности и ужасного одиночества души я помню до сих пор.
В пять лет я заболела желтухой. По назначению врача мама отвела меня в межрайонную больницу, которая располагалась на берегу Шексны. Меня поместили в палату, я не отпускала маму, крепко держала её за руку, но строгая медсестра велела ей уйти.
Не успела я осмотреться, кто же ещё находится в палате, как вдруг небо потемнело, неожиданно наступили сумерки, и раздались раскаты грома. Порывом ветра распахнуло окно, и хлынул сильный ливень. Я со страхом вглядывалась в полумрак палаты и обнаружила, что в палате я одна. А ветер хлестал рамой распахнувшегося окна, и молнии сверкали и сверкали, сопровождаемые страшным громом.
Я притихла в своей кроватке, укрывшись с головой одеялом, и молча ждала избавления. Ждала, что сейчас вернётся мама и закроет окно, и дождь уже не будет так хлестать по подоконнику, и молнии перестанут сверкать…
Но вместо неё в палату стремительно вбежала сердитая медсестра и поспешно стала закрывать рамы, строго выговаривая мне: «Зачем окно-то открыла! Не успела прийти, как безобразишь!»
Я молча лежала в кроватке и радовалась хоть такому враждебному избавлению от грозы, испугавшей меня очень сильно.
Ночью я почти не спала, боясь темноты и безлюдья большой палаты. Солнечным утром поступило ещё несколько больных детей, с которыми я быстро сдружилась. Стало намного легче переживать больничное существование.
Надо сказать, что эти два случая, когда я попадала в больницу, были исключением. Обычно в раннем детства я не болела. Даже когда все вокруг дети заболевали корью или скарлатиной, я как-то умудрялась не заразиться. Может быть, это было связано с тем, что меня бабушка водила в церковь, и в пять лет меня крестили.