Но Константин чего-то выжидал, на что-то рассчитывал. Не дождавшись брата, Николай объявил себя императором. Первыми 14 декабря вышли на Сенатскую площадь роты лейб-гвардии Московского полка, отказываясь присягать Николаю, которого армия ненавидела. Следом пошли моряки Гвардейского экипажа, другие полки и батальоны. Среди требований восставших были конституция и отмена крепостного права. Двенадцать лет как изгнали Наполеона с русской земли, и самое непосредственное участие в том принимали крестьяне. Но минули годы, а русский крестьянин все еще оставался вещью. «Купи нас, родимый!» – в точности воспроизведет крестьянскую сцену Михаил Лермонтов в драме «Странный человек». Горько он скажет словами одного из героев драмы: «Можно ли сравнить свободного с рабом?»
Николай распорядился подавить восстание. Площадь окружили верными ему войсками, но восставшие отбивались, а генерал-губернатор Милорадович, пытаясь склонить мятежников к сдаче оружия, был смертельно ранен Каховским. Николай призвал артиллерию, выступление было подавлено. Вечером начались аресты. Несколько десятков заговорщиков были помещены в Петропавловскую крепость, зачинщиков ежедневно вызывали к допросу. Родной брат Елизаветы Алексеевны, сенатор Аркадий Столыпин, был единомышленником декабристов, был близко знаком с Вильгельмом Кюхельбекером, и только смерть в мае 1825 года избавила его от ареста и кары.
А вскоре на юге России восстал Черниговский полк, не желая присягать Николаю.
После подавления восстания, всех участников и тех, кто вышел на Сенатскую площадь, ждал суд. Основным аргументом для следователей были якобы планы цареубийства. Раздувая дело о цареубийстве, можно было утопить главные намерения декабристов: ликвидацию крепостного права и военных поселений, установление конституционного строя, введение свободы слова, печати, суда присяжных и т. д.
Через полгода на кронверке Петропавловской крепости были повешены пять человек, остальные 124 мятежника сосланы в Восточную Сибирь, из них 96 человек приговорены к каторге. Это был цвет России, но на телегах, по этапу, как уголовников, их везли к месту ссылки, закованных в ручные и ножные кандалы. По своим многочисленным связям в Москве, Петербурге и южных городах Елизавета Алексеевна знала, что и где происходит. В Тарханах это бурно обсуждалось, и Миша Лермонтов проникся ненавистью к Николаю I. Подогревал эту ненависть и его гувернер Жан Капэ, участник французской революции, наставник Миши, он же – учитель французского языка, фехтования и верховой езды.