Она исчезла, согретая чудодейственным теплом.
И я домой вернулся, улыбкой озаряясь ежесекундно.
Заново родился будто, весь мир преобразился.
Семя возросло любви, различить нетрудно
Явленье той божественной искры, манился
Восторг будущих свиданий, покуда
Живы мы, не прекратятся взоры, речи.
Произошедшим я упивался, мечтал и грезил
Обольщеньем, о сколько в сердечной сечи
Событий будет, сколько радости, может слезы.
Ее я утром встречу, днем, вечером или во сне ночи.
Ради нас алеют рассветы и закаты.
Мы обнимемся когда-нибудь, будет поцелуй…
Нет, о том тогда я даже не помышлял.
Я загадал желанье, вот свечи грез, задуй.
И я вздохнул, напор влюбленности унял.
Любовь мне Бог даровал, так Бог покой даруй.
В том наслажденье дня склонила в сон меня заря.
Густеют облака, ночь ненастна.
Луна загадочная фея, сновидения даря
В звездном ореоле чуть тускнела, злосчастна,
Но прекрасна, размыты ее острые края.
Деревья сумрачно околесицу шипят.
В окно стучатся извилистые ветви-змеи.
Бессонницы духи никогда не спят.
К сердцу юному тянут сновиденья шеи,
А он блаженный спит, пускай завидуют, сопят.
Вечна любовь моя, но словно весь мир
Решил со мною спорить.
Сердце мое мишень, а город тир.
Из зависти спешат настроение мое испортить.
Стреляйте! – я бессмертен, я непобедим,
Мое бремя тяжкое – любить с малых лет.
Арина домой вернулась, день казался странным.
Читает книгу, ножки укрывает плед.
Но сердце содрогается биеньем троекратным.
Она не знала, что в ту ночь родился один поэт.
Знакомств у нее, о сколько было их.
Неисчислимо много, сколько друзей, подруг.
Однако я казался ей другим, я спокоен, тих,
Не льстил, в глазах моих решительный испуг.
Пред девами краснею я, будто верлибр стих.
Потею, дрожу, словно вор, иль плут.
Но честен юный страх, пред нею я был спокоен.
Я любил, потому проходил и всякий страх.
Желудок мой не урчал, не раздувалось вширь
Стесненье, на первых порах,
С Ариной я решил не спешить.
Словно мы живем в разных городах,
Наш аэроплан просторы неба простирает.
Забери, прошу, позволь покинуть суету.
Но проснувшись, ученик, вновь тетради собирает,
Приобщая руки к живописному труду.
Сердце маленькое мое от любви будто умирает.
Мимолетное желание, иль вечный зов,
Лишь светлую имеет ипостась любовь.
В печали не хватит дров
Скорбей для помраченья разума, приготовь
К неизбежному концу внимания даров.