«Ну что еще?» – она с раздражением потянулась за телефоном, елозящим по краю стола.
– Алло. А, это ты. Сейчас, – быстрым шагом пересекла зал галереи, чтобы уточнить у помощницы, почему закрыты двери, и, только выйдя в вестибюль, вспомнила, что отпустила Валери на обед.
Мила окинула взглядом пустующий стол и, растерянно пожав плечами, посмотрела на мужчину, что терпеливо ждал за стеклянной дверью.
Наконец она заметила торчащий в замке ключ.
– Сама же за ними закрывала, – оправдывалась она. – Сегодня просто дурдом какой-то. Привет, – и отошла в сторону, пропуская мужчину внутрь.
Он тут же обхватил ее за талию, с видом знатока оглядел безупречно сидящий на ней костюм.
– Я смотрю, ты готовилась, – сказал с наигранной чувственностью в голосе.
– Иди ты, – девушка хлопнула его ладонью по груди и вывернулась из крепких объятий. – Сумочку только возьму.
Мила развернулась, быстро прошла через вестибюль и скрылась за поворотом.
Она знала, Поль просто дурачится, но досадное сомнение снова влезло в душу: «Все-таки нужно было надеть синий».
Она вернулась к заваленному холстами столу, осторожно вытянула из-под них сумочку и повернулась вошедшему вслед за ней молодому человеку.
– Теперь готова.
– Все будет хорошо, ты им обязательно понравишься, – спокойно и уверенно сказал он, глядя на ее чуть раскрасневшееся от волнения лицо.
– Ты прав.
Мила взяла его под руку и, обнявшись, они вышли на улицу, где их ждал припаркованный у бордюра красный BMW.
– Как прошел день? – запустив двигатель, поинтересовался Поль и плавно выехал на дорогу.
– Бездарно, – сокрушенно ответила она. – Надеюсь, ужин пройдет лучше. Дин убьёт меня, если я не успею подготовить экспозицию, и, как назло, – ничего выдающегося. Знаешь, в сложившейся ситуации сгодилось бы что-то просто стоящее, так его тоже, как ни странно, нет. Столько дерьма перелопатила, аж устала.
– Что, совсем ничего? Ты же говорила, Валери что-то нарыла?
– Конечно, осталась пара-тройка неотсмотренных работ, но после сегодняшнего я сомневаюсь, что там будет что-то стоящее. То ли я теряю нюх, то ли до беспредела расширившиеся критерии оценки современного искусства впустили в отрасль откровенный шлак. Ну все, я просто нервничаю, поэтому тарахчу, не переставая. Сейчас пройдет, – она виновато улыбнулась и положила ладонь поверх его руки, сжимающей рычаг переключения скоростей. – Как у тебя?