Пока главный виновник переполоха искал бритвенные принадлежности, а потом двадцатикилограммовый безмен, Лида незаметно положила на дно сумки маленький топорик с обрезиненной ручкой…
Совсем немного не хватало до десяти килограмм.
– Ну, зачем я буду тащить все это за 6 тысяч километров? Что, мне придется одному жить в тайге всю зиму?… Через две недели вернусь, и вы будете все разносить назад…
Он с надеждой посмотрел на «инструкторов». Не убедил?
– А может быть переполовиним? – Но те стойко молчали.
– А, ладно, – «зимовщик» махнул рукой и, отсыпав в полиэтиленовый кулёк горсть кусочков сахара и добавив к нему десять пакетиков чая, положил в карман сумки. Потом заполнил пустой спичечный коробок солью и отправил туда же. Немного подумав, отрезал от кольца колбасы кусок граммов на сто, от кирпичика хлеба пластик толщиной в три пальца и положил в другой карман.
– Объясняю непонятливым: вот это может действительно пригодиться: вдруг самолёт попадёт на несколько дней в пробку. – И засмеялся, наблюдая за лицами контроллёров.
Утром следующего дня и улетел. Собираясь в аэропорт, посмотрел на градусник за окном и надел на пиджак легкую осеннюю куртку.
– Ты что – в один голос закричали Наташа с дочерью, став перед дверью, – ты же в Сибирь едешь, а не в Сочи.
– Надевай дублёнку, – потребовала Наташа, – лучше бы полушубок, но его у нас нет.
Спорить Никита опять не стал. Застегнув дублёнку, спросил:
– Ну и как я выгляжу в этом «тулупе»? …
Неожиданно рядом оказалась Лида. Она быстро расстегнула «тулуп», накинула отцу на шею шарф, и захлопнула борта …
Попав в аэропорт, Никита Денисович успокоился. На пассажирах, толкавшихся в зале ожидания, было надето всё, что только можно представить – и шубы и унты, и костюмы, и различные куртки. Увидел даже двух вылетавших на юг девочек в легких курточках с полосками голого тела над джинсами.
Сам Никита Денисович в своей дубленке и меховой шапке, смешным не выглядел – это была средняя одежда для Московского аэропорта середины октября…
Под эти воспоминания он незаметно заснул.
Проспав почти девять часов, проснулся свежим, с рабочим настроем, готовый хоть сейчас, ехать куда угодно.
Разжег печь, размял слабой физзарядкой мышцы, умылся. Когда закипела вода в чайнике, побрился, поджарил все ту же яичницу с салом, выпил всё тот же чай, но с другим вареньем. Вспомнил про погреб и заинтересовался второй комнатой.