– Там поразительное что-то происходит в кадре, – затряс он щеками и быстро заморгал. – Вы глазам своим не поверите.
– Поразительное…
Люба откинулась на спинку кресла и принялась разглядывать работников музея, которым не терпелось увести её внимание на кого-то другого. Не пытаются ли они выиграть время, чтобы она не смогла допросить кого-нибудь?
– Нет, сначала всё же я закончу опрос персонала, – твёрдо решила она. – Затем мы займёмся записями. Вы их пока подготовьте в порядке нумерования залов – я закончу с опросом, осмотрю самолично все залы и затем мы начнём смотреть кино.
Она сняла с него датчики и кивнула, давая разрешение уйти. Севастьянов с облегчением вскочил со стула и быстро скрылся с глаз. Люба достала мобильник из кармана и написала начальнику: «В Третьяковке. Мне нужны Ромка и Настя – очень много материала. Сами придумайте, как будете с ними рассчитываться».
– Теперь Петров, – обратилась она к директрисе.
Следующие пятнадцать минут она быстро и методично допрашивала восьмерых охранников. К сожалению, ни один из них не проявил признаков причастности или осведомлённости. Прямо сборище ангелов, а не персонал. Справедливо сомневаясь в том, что аферу удалось провернуть без участия охраны, она, тем не менее, задумалась о том, что дело оказалось сложнее, чем предполагалось поначалу.
После работников охраны Люба занялась смотрительницами. Начать она решила с той, которая присматривала за десятым залом, где экспонировалось «Явление Мессии». Пышногрудая женщина лет пятидесяти нерешительно села в кресло и беспокойно посмотрела на директрису. Та в ответ ободряюще улыбнулась.
– Ангелина Сергеевна, вы имеет отношение к краже? – с лёгкой улыбкой спросила Люба.
Женщина резко покраснела и встрепенулась.
– Нет, конечно! Я ума не приложу, как так случилось! Я же не виновата!
– Спокойно, – Люба выставила перед собой ладонь. – Вас никто не обвиняет. Этим будет заниматься полиция. А я собираю сведения, чтобы лучше понять, что же тут произошло. Итак, это вы украли картину?
– Да как же я могла! Она же огромная! – женщина вскочила на ноги и дёрнула провода, прибор подскочил и оказался у самого края стола. Люба еле успела ухватить его.
– Сядьте, пожалуйста, иначе я передам вас полиции.
– За что?! Меня?!
Следующие две минуты смотрительница шумно плакала, порождая обильные слёзы, начальница её раздражённо успокаивала, а Люба недовольно поглядывала на часы и топала ногой. После вытирания слёз и сморкания в платочек они продолжили.