Подождите… Современной Ливии? Возможно, исчезло и это государство, но мы ничего не можем говорить точно, кроме общего допущения, что внезапная война с применением почти одних только нейтронных ядерных бомб случилась во всемирном масштабе.
Дело в том, что пропала радиосвязь. Любая. Приёмники есть почти в каждой семье и выжившие люди не могли поймать в эфире ни одну радиостанцию…
И еще одно предположение: нейтронные бомбы (или нечто сходное с ними по воздействию) отключали не только сознание у людей на несколько часов, но и проводимость атмосферы для радиоволн – а это уже на неопределённый срок. Может, радиосвязь тоже отключилась на время, но на какое? Поэтому люди ждали появления радиосвязи со дня на день.
Именно эта потеря проводимости радиоволн делала наше положение после Катастрофы особенно угнетающим. Из-за отсутствия радиопередач (и телепередач, где принцип работы тот же благодаря радиоволнам), мы не знали точно, вся ли Земля в таком положении. Но пока местности, по которым мы продвигались, были сходны между собой по масштабам разрушений и воздействию на население: где-то больше оплавленных городов, где-то – остались целые районы с нетронутой инфраструктурой, но везде – почти полное отсутствие людей. Возможно, выжило не более одного процента населения…
Но я отвлёкся – хотя воспоминание о пустыне после войны здесь явно к месту… Мы едем и едем, солончаки сменяются холмистой местностью – она видна справа от дороги, за широкой лентой синей реки, текущей параллельно этой автомагистрали союзного значения (выстроена она была, конечно, еще во времена Союза). «И в картах на этих местах написано: Мелкосопочник!», – завопил сквозь шум мотора мой помощник… Но я храню спокойствие. Когда надо мы свернем к краю этого мелкосопочника. А пока едем дальше по магистрали – вот уже Павлодар проскочили. «А ты не заметил железной дороги!», – кричу я помощнику…
Наш водитель всё конечно замечает. Но он, как и я, хранит спокойствие: нас трое за широким стеклом КамАЗа. Капитан Каравана сидит во втором КамАЗе, пылящем сбоку от нас. Может это удивительно, что глава экспедиции едет отдельно от проводника, но он будто знает: мне так спокойнее. Ведь мне не по себе от его спокойного, но мрачного лица – даже в те краткие минуты по вечерам, когда я отчитываюсь о проделанном пути и даю прогноз на завтра.