– Куда я теперь в таком виде? Домой я поехать не могу, не хватало еще напугать своих родителей. Куда он меня везет? Впрочем, теперь мне уже все равно.
Машина свернула во двор дома на Тверской и остановилась у подъезда. Джон нашел ей в машине черные очки, и они вышли на улицу. Они зашли в подъезд и на лифте поднялись на последний этаж. Джон достал ключи, открыл дверь.
– Проходи. Это моя квартира, здесь тебя никто не тронет. В твоем состоянии тебе ехать никуда нельзя. Останешься на ночь здесь.
Анна прошла внутрь квартиры. Ее все также колотило.
– У тебя водка есть? Налей мне. Мне напиться надо и забыть все это.
– Водка есть. Но может напиваться то не надо. Поверь мне – легче не станет. Хочешь я налью тебе ванную, полежишь там, потом спать пойдешь?
– Да ни хрена ты не понимаешь! Это вы там у себя все к психоаналитикам бегаете по всякой фигне. Я забыть все это хочу, напиться я хочу, тебе водки что ли жалко!
У нее началась реальная истерика, она орала на человека, который только что вытащил ее из дерьма.
– Водки не жалко. Вот, пожалуйста.
Анна проснулась утром, или уже днем в огромной кровати, на шелковом белье. Кровать стояла в большой светлой спальне. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с водой. На туалетном столе красовался большой букет белых роз. Первая мысль была:
– Где я?
Память начала медленно возвращаться и все пережитое вчера нахлынуло волной. Анна решила, что ей надо как можно быстрее уехать из его квартиры. Выяснять отношения не было ни сил, ни желания. Ей хотелось забиться в какой -нибудь темный угол, где никто бы ее не трогал, не задавал бы вопросов, не качал бы сочувственно головой. Она слезла с кровати и пошла в ванную. Там она нашла халат, явно мужской, надела его и вышла из спальни. Она попала в просторную гостиную с камином, кожаными диванами и роялем. На одном из диванов лежал Джон и читал толстый журнал. Видно, он и спал здесь всю ночь.
– Привет, как спалось? – спросил Джон
– Нормально, привет – ответила она. Язык еле шевелился во рту, глаз, в который пришелся удар Бывшего, заплыл и не открывался. Состояние было отвратное. И злость на этого красавчика, что разлегся тут на диване, опять возникла с новой силой.
– Ты можешь объяснить, что случилось? Что я сделал не так, что ты перестала подходить к телефону, поехала непонятно к кому, где тебя чуть не изнасиловали?