– Ну так сделайте. Что вас теперь останавливает? Я не чета вам. Захотите свернуть голову, вам это легко удастся, – едва сдерживаясь проговорила я, испытав шок от услышанного.
– Помимо моих прихотей есть еще долг перед государством и королем, – сухо сказал Дориэль, снова переведя взгляд на окно.
– Злой вы. Вот смотрю на вас и думаю, светлый ли вы вообще, – я презрительно хмыкнула.
– Никто из нас не светел настолько, чтобы не быть гонимым нашей болью, страхами и разочарованиями.
– Странно. Вы всегда нам говорили другое в школе. Что мы – светлые, высшие, мы – исток и пример. А теперь вдруг не такие уже и светлые.
– В головы детей надо закладывать истину, а уже жизнь из них вытешет то, что ты видишь в итоге во мне.
– Значит вы слабый?
– У каждого своя слабость. Моя – это моя внутренняя боль потери. Я многое могу вынести физически, но когда это касается души, вот здесь и заканчивается моя сила. Твой отец забрал у меня самое дорогое, поэтому у меня и нет к тебе тех чувств, как к остальным моим подопечным. Это личное и переступить я через это не могу.
– Личное, внутренняя боль, не светлые. Вы вообще как заняли эту должность учителя либеров? Вы же лицемер получается. Учите одному, а сами думает иначе.
– Я говорю тебе это только потому, что ты вышла из зоны моего влияния, Имани. Ты едешь в такое место сейчас, где все такие чувства, о которых я тебе говорю, будут выжигаться у тебя изнутри. Тебя будут превращать в бесчувственное существо, способное исполнить любые приказы короля. У Арона не было в подчинении еще ни стригфаэра, ни представителя огня. А если учесть, что тебе чуждо и то, и другое, что в тебе больше от матери, чем от отца и от магии, то что уж он будет с тобой делать, я не знаю. Там не будет места личному, внутреннему «я» или еще чему, чем наделены либеры. Я могу позволить себе роскошь ненавидеть, страдать или еще что-то, что чувствуют все. Ты же, как только переступишь порог замка, забудешь, что это вообще такое, быть обычно ведьмой.
– Это мы еще посмотрим, – прошипела я в ответ.
– Посмотрим, – усмехнулся Дориэль.
Он вроде и пытался вогнать меня в отчаяние, но его глаза были полны какого-то непонятного мне сострадания и именно тень этого чувства в какой-то момент испугала меня даже больше, чем его слова. Решив, что с меня хватит его угнетающих проповедей, я закуталась в шаль и, стиснув зубы, отвернулась от него, уставившись в окно, за которым уже начали мелькать темные, извилистые стволы деревьев, которые росли лишь на территории Оверворда, земель замка, в котором готовили тех, кого посылали с самыми опасными заданиями на земли стригфаэров.