В последние годы бабушка начала болеть, поэтому ездить на дачу ей было тяжело. Яна училась, летом подрабатывала, так что ей тоже было не до садоводства. Увидев, что будущее девочки в надёжных руках серьёзного и перспективного Сергея, Кузьмовна перестала бороться за свою жизнь. Свадьбу Яна со своим женихом играли через полгода, после того, как девушка совершенно осиротела.
Началась новая жизнь: Сергей привёл Яну жить в свою квартиру (бабушкину старенькую двушку сдали в аренду), девушка устроилась на постоянную работу, новые знакомства, новые друзья, новые впечатления. И в таком ритме пять лет.
Как же получилось, что сейчас Яна ехала на заднем сидении такси, совершенно одна, не имея ни малейшего представления, что будет делать дальше, но точно зная, как она поступать не станет?
От грустных мыслей пара крупных капель скатилась не по автомобильному стеклу, а по щекам девушки. Не давая себе окончательно расплакаться и захлюпать носом, Яна смахнула слёзы рукавом и уткнулась в окно.
Ближе к месту небо неожиданно начало проясняться, высохли капли дождя на лобовом стекле, а асфальт и вовсе был сухим. Вроде не так далеко отъехали, а как изменилась погода.
– Сейчас будет первый поворот налево, затем едем прямо мимо второго массива, а там снова нужно будет налево, и не пропустите, улица одиннадцатая – Ёжиковая!
От упоминания названия улицы на душе стало тепло и приятно, нахлынули детские воспоминания, когда Яна шагала вдоль одинаковых рядов домиков, отличающихся только нумерацией. Тогда на досках для объявлений в каждой улице она решила прикрепить свои названия. На первую повесила рисунок маленьких лесных ягод и крупно подписала «Улица Земляничная» (в конце этой улицы была калитка, ведущая через дорогу прямо в лес, где Яна любила собирать землянику), вторую назвала Грушевой (так как на крайнем участке росла большая и раскидистая груша), третью окрестила Солнечной, далее шли Полевая, Цветочная, Радужная. На своей улице, будучи ещё совсем маленькой, Яна увидела первого в жизни ёжика. Название родилось сразу же. Но за пару дней ветер сорвал половину рисунков, воскресный дождь смыл оставшиеся названия, лишь выжженный на фанерке ёжик, прибитый к толстому деревянному столбу, так и остался на своём месте. Теперь все улицы по-прежнему именовались цифрами, лишь её с бабушкой была Ёжиковой.