Дмитрий Анатольевич утер холодный пот, не сходя с места, зарёкся быть самаритянином и прислушался к совету мудрого внутреннего голоса: «Иди к ментам, Димон».
Подмосковный дачный посёлок уже и так гудел, обсуждая событие: в доме на соседней улице убили мужика. Девица, судя по всему, сбежала именно оттуда.
Часть первая
Спустя несколько недель
Прополка грядок с корнеплодами – нелогичное занятие для шикарной женщины.
Проблемное. Вначале у Нинель подло и скрытно под резиновой перчаткой треснул накладной ноготь. Трещинка оказалась незаметной, но вполне достаточной, чтобы зацепить нейлон на последней паре чулок и оставить там затяжку.
В результате, обматерив сквозь зубы нейлон, огород и ноготь, Нинель подошла к трюмо, оглядела длинные ноги, упакованные в предельно прозрачные черные чулки, и, нахмурив выщипанные брови, выразилась уже более конкретно о жизни вообще: в зеркале отразились ноги (кормилицы по сути), взгляд Нинель невольно зафиксировался на паре целлюлитных ямочек, проявившихся на нависших валиках бёдер… Настроение испортилось категорически!
– Вся жизнь – дерьмо, – дала диагноз действительности бывшая столичная этуаль.
Поправила резинки на ажурном поясе. И вскользь порадовалась: «А пальцы-то не забыли! Помнят службу». Даже в отсутствие зрителей руки действовали плавно, томно, эротично. Рефлекторно.
Нинель заставила себя забыть о подлой трещинке на ногте, привычным жестом взбила пышную гриву из обесцвеченных волос, немного выпятила и раздула губы… похлопала ресницами над голубыми глазищами. Полюбовалась, придавая глазам выражение невинной детки…
И высказалась:
– Хороша зараза. Живу в навозе… но хороша, черт побери!
Подлость жизни снова проявилась в невольном мысленном рефрене: «Пока хороша, Нинка. ПОКА».
Тридцать четыре – уже не сахар. А подмокший (целлюлитный) рафинад. Густой сироп на сухофрукте. Причём сироп тот даже не медовый…
От подобных мыслей голубые глаза Нинель потускнели, взгляд потух. Уголки пухлых губ потянулись вниз и потащили за собой носогубные складки… Напоминание «пока» начинало всё чаще звучать в голове бывшей московской «девочки»…
«Затикал метроном, моя хорошая. Затикал».
«Стоп! – сказала себе Нина Ивашова. – Солдат идёт в последний бой! Нехрен, детка, сопли разводить!»
Нинель резко сорвала с вешалки длинное шёлковое платье, одним движением набросила его на тело, обвязалась пояском!.. Поглядела на отражение в зеркале…