Хочется просто раскинуть руки, разбежаться и взлететь, и ты ощущаешь в груди такую необыкновенную легкость, что понимаешь прекрасно – только нужно разбежаться, и ты уже будешь парить над летним небом.
Вот оно, это чувство. Чувство без названия, потому что название ему не придумать, но с пространным описанием, потому что это чувство хоть раз в жизни да испытывал каждый человек.
Саше внезапно стало так хорошо, как бывает хорошо только после того, как возвращаешься домой после долгой поездки – и все гадаешь, так ли все было перед отъездом? И куда делась ваза с комода? Вдыхаешь запах пыли, запах маминого борща и жмуришься в тепле.
Повеяло весной, большой, больной весной, запели птицы, и Саша остро почувствовала запах капели. От счастья, неповторимого, неподдельного детского счастья, которое сравнимо разве что с ожиданием новогоднего чуда, захотелось заплакать.
Саша сжала кулаки, со всей силы, так, что костяшки побелели. Она, в конце концов, уже не маленькая: у нее уже начала расти грудь, она учится аж в седьмом классе и даже уже прогуливала уроки – так, по мелочи, рисование да труды – разве можно плакать, если ты уже такая взрослая?
Свет фар ударил Саше в глаза, да так, что она аж зажмурилась от удивления. Свет ярко-зеленый, но странно успокаивающий – так выглядит новогодняя подсветка, если только можно представить лампы елочных гирлянд величиной с прожектор троллейбуса.
Стоп, подождите секунду. Троллейбуса?! Саша повернула голову по направлению света и так и застыла с открытым ртом.
Троллейбус. Самый настоящий, металлический, всамделишный троллейбус. Рога, не имея проводов, висят в воздухе, фары горят зеленым светом, а номеров у него нет. Маршрута, в общем-то, тоже.
Наверняка в нем мягкие синие сиденья, где так уютно расположиться, вытащить плеер с любимой музыкой и задумчиво сидеть в самом конце, проскальзывая взглядом по проносящимся мимо улочкам.
Дверь троллейбуса резко распахнулась. Раздался пронзительный скрип давно не смазанных железяк – нечасто, кажется, доводилось открываться этим дверям. Ступенька, еще ступенька, и Сашка увидела его.
Синий кондукторский жилет, доверху набитый всякой всячиной, седые кудри, пушистые чернющие залихватски подкрученные сверху усы и ярко-красный берет. За стеклами круглых очков совиные выпученные глаза.