Артем представил, как рыдают сейчас их матери. Сегодня третий день, наверное, были похороны. Эти ребята могли жить еще очень долго, и только он виноват в том, что сегодня их бездыханные тела закопали в землю. От этой мысли дрожь пробежала по телу: он – убийца, и это клеймо на всю оставшуюся жизнь. Даже если отсидит и выйдет, не то что учиться, на нормальную работу никто не возьмет.
На следующий день его вызвали к следователю, где дали переодеться в принесенную родителями одежду. Артем старался не думать о том, что те чувствуют сейчас, и без того тошно.
Следователь оказался совсем не злым мужчиной средних лет, вполне себе даже доброжелательным. Он спокойно и очень подробно расспросил Артема о том, как все случилось, записал в протокол допроса, сказал, что инкриминирует ему 104-ю статью, и дал Артему прочитать написанное. Артем прочитал, не слишком вникая в текст, – вроде все правильно, и написал внизу под диктовку следака: «С моих слов записано верно, мною прочитано. Дмитриев А.И.». Дата. Подпись.
Потом его отвели назад в камеру, где уже находились трое парней, прибывших этапом из СИЗО на следствие, и один – на суд. В камере вдруг стало очень тесно, лежать всем вместе можно было только на боку, а переворачиваться на другой бок исключительно одновременно. Табачный дым стоял плотной стеной – все, кроме Артема, курили. То и дело кто-нибудь открывал крышку молочного бидона и справлял нужду. Запах в камере стоял соответствующий. Бидон выливали и ополаскивали раз в сутки – утром. При виде всего этого тоска острой иглой кольнула в сердце Артема, но куда теперь денешься?
Наслушавшийся разных ужасов о тюрьме и зеках, он ожидал какой-то «прописки» или еще чего подобного. Но, к его удивлению, мужики оказались вполне нормальные и приняли его спокойно и дружелюбно. Это только потом он узнал, что «мужики» – это не половой признак, а тюремная «масть». Но к нему никто не придирался, спросили, за что попался, не за вскрытие ли «мохнатых сейфов»4, случайно? Насильников, видимо, не очень любили. Когда он сказал, что за убийство, то все только уважительно покачали головами. А в основном вопросы были о том, как там сейчас на воле. В общем, приняли его нормально, чему он был очень рад. Ибо страх перед встречей с настоящими зеками у него был, что уж тут скрывать. Когда он сказал, что следак шьет 104-ю, то все стали его поздравлять, мол, счастливчик, легко отделался, статья-то до пяти лет лишения свободы максимум! Артем не считал, что пять лет в тюрьме – это мало, но, с другой стороны, если вспомнить, что он натворил…