– О боже! О боже, нет, меня посадят из-за тебя в тюрьму!
Я хотел её так же сильно, как и она меня. Вообще-то я хотел всех подряд, даже её пекинеса. Мне было наплевать, кого и каким образом, лишь бы это, наконец, свершилось.
В мой день рождения, мне исполнялось уже 16, я не мог себя более сдерживать от переживаний за свою семью. Прямо в мой праздничный день я застал мою мать у нас в доме, в сауне внизу с каким-то мужиком.
Я знал, что она изменяет отцу, но чтобы так внаглую, не ожидал. Молодая жена гуляет, странно. Может, он имел для нее особое значение?
Подсмотрев в щель, выходившую в коридор сауны, где висели веники, которыми пользовалась лишь мать, избивая себя по ягодицам, я увидел неприглядную сцену. В Швейцарии не принято в сауне размахивать ветками. Они просто парятся, спокойно валяясь на деревянных полках. Я увидел, как наш сосед отменно имел мамулю, прямо искусным образом. С разворотами, поворотами. Мне даже первый раз показалось, что она, и правда ведь, истинная красавица. Трахаться хотелось так, что стало невмоготу. Я выбежал из дома, перешёл второпях дорогу, вырвал с корнями на клумбе какой-то цветок и позвонил в дверь Катюши. Ой, что я с ней делал, невозможно представить! У неё такого ещё никогда не было. Раз за разом мой член поднимался снова, не желая отпускать ни на минуту трясущееся белое тело с огромной дырой между ног. Теперь понятно, почему она была одинока. Не из-за того, что рыжая и конопатая грубиянка с окурком в зубах и поводком в руках. В такую глубокую пещеру трудно отыскать постояльца.
– Фредди?
– Да, моя королева?
– Ты заметил, что я похудела?
– Ну конечно, заметил. С тебя же льётся пот ручьями, особенно со спины. Тебе бы неплохо было бы заняться спортом.
– Ты с ума сошёл, какой ещё спорт? Я еле нахожу в себе силы покормить собаку после твоего ухода. У меня всё тело болит, особенно там.
– Не может быть, чтобы у тебя там что-то болело!
– Я же нежная и страстная, конечно болит. Поцелуешь?
– Фу, не!
– Что ты сказал? Повтори!
– Говорю – не сегодня.
– Я всё слышала, не делай из меня дуру. Иди отсюда и никогда больше не приходи.
– Да ты через три дня уже завоешь: «Где мой Фредди – слоновый рог!» Придумала же! Рог слоновый. Такого вообще на свете нет!
– Да пошёл ты! Выметайся!
– Пока, моя царица. Люблю тебя!
Дверь в конуру захлопнулась, и я вернулся в свой просторный дом, где царило вечное недовольство. Возвратившийся с работы папа постоянно высказывал свои претензии маме, которая тупо лежала на диване, оттраханная соседом или ещё кем-нибудь другим и втыкала в свой телефон. Я вздохнул, пройдя мимо отца, стоящего подле софы, пылающего гневом от маминого безразличия.