В зеркальном шкафчике над раковиной нахожу пластырь и клею его на ушибленную переносицу, морщусь от мерзкого ощущения. Ну что скрывать – я красавчик, а эта полоска на носу делает меня еще привлекательней. Ну, прямо боец с улицы, девчонкам – вроде той, что осталась в спальне – я нравлюсь и даже очень, поэтому частенько приходится удирать от них молча.
Сделал дело – пора и честь знать.
Бесшумно – насколько возможно, меня слегка штормит, из организма еще не весь Фликер вышел – прохожу мимо спальни (пусть будет Демонике) и одеваюсь в прихожей. Пиджак оставлю ей на память. Заправляю рубашку, шнурую ботинки и накидываю стильный длинный плащ (последняя византийская мода). Ах да, где-то здесь была моя шляпа… помнится, ночью мы завалились к Демонике и раздеваться начали еще с порога.
Ее платье, накидка из белого меха, а вот и шляпа! Надеваю ее, чуть опуская на лоб, и выхожу на подъездную платформу. Моего мобиля здесь нет. Вчера машиной управляла девушка, а я, лепеча разные непристойности на ухо шарил рукой в районе ее бедер. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно – что так поступать, единственный возможный способ забыть обо всем что беспокоит. Обо всем! Ха! Об Авроре и том, что происходит с ней.
Ловить такси мне не хочется, и я спускаюсь по магнитной полосе к шоссе и иду по пешеходной линии, защищенной справа невысоким парапетом. С другой стороны от меня, дорога, ранним утром вяло загружена летящими магнитомобилями, внутри которых спешат по своим делам «идеальные» византийцы. Меня тошнит от этого общества, хоть я и являюсь одним из наиярчайших его представителей. Все их жизни нереальны. Все что с ними происходит не по правде! Теперь-то я понимаю, почему Аврора так легко сбежала и не захотела возвращаться со мной.
Там, за византийской границей гуляет ветер свободы, ледяной, обжигающий легкие, но живой. Сколько бы лишений и трудностей не выпало там на ее хрупкие плечи, она всегда будет стремиться сбежать, потому что узнала какого это – жить вне клетки. И конечно там она встретила его.
Застегиваю верхнюю пуговицу у самого горла и стараюсь опустить голову так, чтобы злой зимний ветер не хлестал в лицо. До назначенной мне утренней встречи еще около часа, и я могу не спешить, могу позволить себе закурить сигарету, думать об Авроре и просто брести по дороге как бродяга, у которого больше не осталось смысла в жизни.