Против своего обыкновения, герр Маккет был молчалив и угрюм.
– У тебя неприятности, милый? – спросила фрау Анна, наливая ему чашку ароматного кофе.
– Нет, не то чтобы неприятности, а так… – ответил он, вздохнув, и продолжил: – Это касается нашего вчерашнего разговора. Словом, с первого июля мы отправляем Ильзу в пансион.
– Ты шутишь? Мне не верится, чтобы ты мог так скоро решиться на этот шаг! – удивилась его жена.
– Нет, я не шучу, дорогая! – был ответ. – Но успеешь ли ты приготовить все к этому сроку? Сегодня уже двенадцатое июня!
– Это все можно устроить, Рихард, но, прости, по-моему, ты слишком поторопился. Не раскаешься ли ты в своем решении? Дай Ильзе побыть дома до сентября, насладиться летними месяцами. Осенью ей будет легче расстаться с родным домом.
– Нет. Я остаюсь при своем мнении, – поспешно сказал герр Маккет, боясь проявить нерешительность. – Ильза отправится в пансион первого июля.
Через несколько часов Ильза вернулась к завтраку сияющая, с раскрасневшимися щечками и вся в сене. Переодеться к завтраку она не сочла нужным.
– А вот и я, папочка! Что, долго пропадала? А знаешь, нынешнее сено у нас – просто чудо! Ты удивишься, когда его увидишь! Управляющий говорит, что у нас давно не было такого. Его ни разу не помочило дождичком!
– Успокойся, Ильза, и слушай, что я тебе скажу.
Слова эти прозвучали нарочито строго: герру Маккету было трудно говорить о своем решении. Но Ильза и не подозревала о своей участи и даже не замечала сосредоточенного вида отца. Она проголодалась после долгой прогулки и смотрела только на стол.
– Что тебе положить? – спросила фрау Анна девочку.
– Ничего, я сама, – ответила Ильза.
Она отрезала себе толстый кусок черного хлеба, намазала его маслом в палец толщиной и, взяв в одну руку бутерброд, а в другую колбасу, стала с аппетитом уплетать свой завтрак, откусывая здоровыми белыми зубками то одно, то другое. Она уселась в плетеное кресло и принялась болтать ногами.
– Ну, давай, папочка! Ты что-то собирался мне сказать. Я сгораю от любопытства! – проговорила она с набитым ртом.
Герр Маккет вдруг замялся. Минуту он размышлял, не оставить ли все как есть. Казалось, еще чуть-чуть – и он раздумает приводить свой план в исполнение. Но эта слабость прошла, и он твердо объявил Ильзе свое решение.
Он ожидал бури, укоров, слез, мольбы… Однако ничего подобного не произошло. Ильза, правда, поперхнулась от испуга и не могла выговорить ни слова. Она лишь бросила укоризненный взгляд на мачеху, которую сочла виновницей этого кошмара, но до поры затаила бурю в душе…