Малышев. Оттуда вас абсолютно точно наградят. За сделанное вами хорошее ничем плохим вам не отплатят.
Голос. Да не должны бы… двери я вам открою. Выйдете из дома – ступайте по дорожке направо. Выберетесь на шоссе, знайте, что в город тоже направо. Я иду открывать.
Денисова. До города машину поймаем?
Малышев. Я оплачу.
Денисова. Милый ты мой…
Малышев. В городе есть, где погулять.
Денисова. Конечно, погуляем. Не сразу же нам сексом заниматься.
Малышев. В принципе, чего нам этот секс…
Денисова. Ничего! Милый ты мой…
Малышев. Девочка ты моя…
«Не понимать не возражаю»
В офисе с хромированной мебелью трое в костюмах пьют пиво: снедаемый неудовлетворенностью Чургонцев, удерживающий хлипкое самодовольство Гамашев и гладкий здоровяк Погребной.
Погребной. Приятное ты пиво принес.
Гамашев. Премиум-класс. Словно бы по рецептуре небесной лаборатории сработано. Ругать его все равно, что богоборствовать.
Погребной. С кем ты сейчас встречаешься-то?
Гамашев. Я не слишком большой знаток женщин, но если я на какую-нибудь из них навалюсь, меня будет не сбросить.
Чургонцев. Но у тебя кто-нибудь есть или ты себя целиком себе посвящаешь?
Гамашев. Ты, Ваня, скоропалительно не суди. Появилась работа с заработком, появится и женщина ей под стать. Вы продолжаете за какие-то слезы вкалывать в этой пресной конторе, а я ушел от вас в никуда, но уже востребован. На супервитамине сижу!
Погребной. В витаминный бизнес тебя занесло?
Гамашев. Функцию супервитамина для меня выполняет мой повысившийся оклад. Когда тебе начинают платить больше, это жизнедеятельность, знаете ли, взбадривает. А занимаюсь я не витаминами. Пошив трикотажа на «Измайловской» контролирую.
Погребной. У вас там фабрика?
Гамашев. Ближе к неофициальному цеху. С системным подходом… что означает нечеловеческий труд в тесноте и без условий, но на современнейшем оборудовании. Трикотажные машины у нас сугубо из Японии.
Чургонцев. А работники китайцы?
Гамашев. Народишко у нас разный… и с островов попадаются. С таких островов, которые я даже не знал, что открыты.
Погребной. Женщин-то полно?
Гамашев. Да сплошные они. К одной кудрявенькой я как-то подхожу и спрашиваю: «Тебе сколько лет?». Двадцать пять, отвечает она. Сколько?! – кричу я. Она говорит, что просто проверяла, внимательно ли я на нее смотрю. Ей оказалось под пятьдесят. Не двадцать пять, не подумайте – двадцатипятилетние у нас на производстве пятидесятилетними не выглядят. Вас занимает, почему я к ней подошел и спросил о ее возрасте? Она не справлялась с полагающимся объемом, и я намеревался подвести ее к самостоятельному осознанию того, что ничто не вечно, удаляться на покой когда-нибудь приходится… я деликатный управляющий. Тончайшие состояния души мне известны не по наслышке. А у вас здесь что происходит? Какие общие впечатления?