Глухов. Прессанул ты нас славно.
Лукинский. Меня твой вопрос практически в стул вдавил. Тревожный звоночек! Следует быть менее восприимчивым… и юношеские мечты похоронить и не откапывать. Да и о детских не вспоминать. В детстве у меня имелись предпосылки того, что мое будущее естественным образом будет изумительным.
Валюжный. В два года ты вырывал пудовую гирю, но пошел в шахматы. Не пеняй на провидение! Себя в своих оплошностях упрекай.
Лукинский. Доносятся нелицеприятные выкрики. Тебе, как эпидемиологу, знаком термин «полиурия»?
Валюжный. Это чрезмерное выделение мочи.
Лукинский. А ты чрезмерно выделяешь критическую недоброжелательность. Что ты меня учишь, кого мне винить, а кого не трогать? Клянуть судьбу мне не в тягость. Себя мне правильней поберечь… чтобы не заводиться. Если я взорвусь, то ведь и тебя взрывной волною отбросит. Я по рождению казак! На исторический факультет из станицы Долгожабловская поступать приехал!
Петрялова. Еще не раздерганным? Сидеть с тобой на лекциях когда стало небезопасно?
Лукинский. В университете психоз меня не одолевал. Он ко мне после пришел. Но в обычных обстоятельствах я его на пребывающих со мной рядом не направляю. Собственные щеки царапаю.
Борянкина. Мы за тобой проследим.
Лукинский. Из жалости ко мне остановить меня попытаетесь?
Борянкина. Что бы ты ни рассказывал, твой припадок может перекинуться на нас. Едва он начнется, мы от тебя отодвинемся. Мы бы и совсем ушли, но кто его знает, куда ведут эти двери… кто-нибудь из мужчин подергать за ручки не сходит?
Полыгалов. Меня от прохода к одной из дверей ничто не удерживает. Двинусь я к ней, естественно, с настороженностью.
Глухов. Если двинешься.
Полыгалов. Сумею привстать – двинусь. Я встаю… ноги мне подчиняются. Насколько ограничены их ресурсы и смогу ли я на них передвигаться, я сейчас узнаю… идти мне удается.
По помещению разносится голос.
Голос. Идти тебе некуда. Вы здесь заперты, и битьем об двери или умоляющими криками вам себя отсюда не вытащить. «И где-то кричал коростель, и в бессилье по воздуху хлопали слабые крылья!».
Глухов. Это кто?
Лукинский. Стихи Поля Верлена. А чей голос их произнес, нам может сказать лишь этот самый голос… условия нашего освобождения нам придется обговаривать с ним.
Валюжный. В переговорах мы проявим стальную волю. Совместными усилиями вы вынудим его быть сговорчивым! Я предлагаю всем принять суровый вид.