Пока нет подвыпившего соседа, радушным, молодым хозяевам и Ивану всё так же нелегко поймать логику за хвост. Фёдор с Марьей переживают за Ивана, мысли ходят по кругу. Фёдор пытается представить и себе последствия, когда погибший и одновременно живой солдат откроется властям: «Я вот что думаю, Иван: в раю ли мы небесном или в нашем, земном, как мы считаем, – но точно никто ничего не скажет, потому что никто не знает этого. А вот как будут думать о твоём случае в КГБ? Наверно ж наше КГБ тоже оберегает нас в нашем райском существовании? Порядок везде необходим. Даже в аду, наверно ж? Кто-то ж должен следить за огнём под сковородками грешников?! А? Вот ты объявился – а почему фамилия твоя на памятнике? „Непорядок“, – скажут. Но у кого? У всех – или у тебя одного? „С этим бойцом что-то неладное, – начнут кумекать. – Давно нет войны, и у нас тоже. А как мог так долго незамеченным прятаться солдат? А мотива прятаться нет…“ Документики, конечно, сверят и проверят у считающего себя погибшим на войне – и неизвестно ещё, чем эта проверка обернётся для всех. И здесь, и для родственников на родине там, если мы все здесь – ещё там, на земле».
Марья тоже рассуждала в печали: «Ну, да, что-то необыкновенное произошло, может, если мы на земле? Но тогда запросят армейские и больничные инстанции, а по их данным ты, Иван Сергеевич, считаешься убитым. А фото, допросы и семья подтвердят, что ты – Иван Жуган, боец, который ничего не помнит больше после 27 февраля 1942 года, но всё же как-то явился с фронта. И что же тогда делать властям и ответственным за безопасность? Как пить дать тебя упрячут в секретные институты. Начнут опыты ставить на тебе. Да и нас самих затаскают по кабинетам. И родню твою тоже. Наводить порядок будут. А если в головах навести порядок не получится? А в дурдомах выходных нет. И тута тоже…» – и всё подкладывала райские во всех смыслах соленья каждому. Фёдор только боялся, что Иван спросит, мол, а в деревне при вас не хоронили кого-нибудь? Но Иван пока не поставил такой вопрос ребром перед своими мыслями. А на такой нонсенс с бессмертными душами Фёдор пока и сам не знал, как ответить, чтобы выкрутиться согласно религиозным инструкциям и согласно науки одновременно. Он только вздохнул над солёным грибочком: «Лишь бы Игорёк, клоун доморощенный, не вспомнил невзначай какие-нибудь похороны здешние, чёрт леший!»