Глаза Лены наполнились слезами, больше двух лет прошло, а она как будто заново переживала все события тех жутких дней, когда жизнь любимого человека висела на паутинке надежды, но мельница времени смолола все чувства и эмоции они превратились в муку развеянную ветром новых надежд и перемен. Максим увидел ее лицо, крепко- крепко обнял. И наверно впервые за все время, что он ее знал, понял, насколько она беззащитная и нежная и как трудно ей было, сначала пережить несчастье с любимым человеком, а потом, сделав трудный выбор слышать упреки, будто бы она виновата, что с ним такое произошло.
– У меня есть предложение, давай обвенчаемся?
– Ты серьезно, я тоже над этим думала, но не знаю можно ли мне сейчас?
– Главное, что ты не против, а об остальном не волнуйся, я позвоню Игорю, ну в смысле отцу Георгию все узнаю и договорюсь с ним о церемонии
– Только надо будет Сельскую предупредить, а то она прям, млеет, когда видит твоего друга
– И еще надо придумать, где мы устроим, праздник мне бы не хотелось, чтобы Муха в такой день был один дома
– Какие проблемы, в ЗАГСе договоримся, а торжество устроим на даче
И тут только Максим вспомнил, что еще не поговорил о свадьбе с папой Лены. С одно стороны Владимир Павлович, вроде и хорошо к нему относился, и кажется, даже догадывался, что их связывают не просто дружеские отношения, а с другой совершенно неизвестно как он отнесется к Максиму, если тот скажет, что хочет жениться на его дочери.
– Давай, сходим к твоему отцу в гости в субботу?
– Я тоже думала съездить к нему на выходные
Взгляд Максима упал на кухонные часы, и он ужаснулся 1:30 ночи, Лене давно пора отдыхать, ведь через пару часов на работу. Нет, он позвонит Хрулеву и оформит ей назавтра отгул, ведь такие нагрузки могут повредить малышу. Он легонько словно пушинку отнес ее в комнату на диван, подоткнул одеяло как маленькой и оставил Муху стеречь ее сон. А сам закончил разбираться с посудой, сварил себе крепкий кофе и пошел одеваться, пора гулять с Мухтаром, а за одно и сделать дубликат ключей от квартиры для Лены.
Максим заглянул в комнату и застыл очарованный. Она спала. Так спит Ангел. Так спит Богиня на греческих полотнах. Так спит Счастливая женщина. Так спит Любимая, Родная, Единственная. Сон, которой, священен, и охраняется от малейшего шороха, дуновения ветра, что мог бы его разрушить. Пшенично – золотистые пряди рассыпались по подушке, серые озера глаз дремлют под сенью пушистых ресничек, дыхание ровное, на щеках играет легкий как утренняя зоря румянец. Кажется, время остановилось, ничто, и никто во всей вселенной не посмеет разбудить ее, кроме поцелуя любимого. Нет, он не станет будить ее даже поцелуем