Йован взял в руки рацию и услышал слегка раздраженный, но равномерный голос полковника.
«Доложите обстановку в зале и расположение постов противника».
Йован доложил о постах противника и обстановке в зале, и в этот момент началась пальба.
Получив четкий приказ задержать главаря любым способом, живым или мертвым,
Сречко направился к бандиту, находившемуся у переключателей освещения зрительного зала. А Йован к сцене.
Но что-то пошло не так. Свет был потушен, а преступники скрылись в толпе, когда группа солдат высадили двери выхода из кинозала. Он только успел дать очередь по сцене, где секунду назад находились главарь и его громилы. Красная вспышка ослепительного автоматного огня переместилась за кулисы. Когда Сречко включил свет, в зале и сразу обнаружились тела гражданских и нескольких бандитов. Но главаря среди них не было. Йовану все же удалось кого-то достать, так как от валявшегося на сцене микрофона за кулисы вели кровавые следы.
Он словно хищник жаждал крови бандитов, которые убили ни в чем не повинных людей, лежавших в зале в лужах крови.
Едва он запрыгнул на сцену, как из-за кулис раздалась автоматная очередь, рвущая полотно экрана. Обжигающий огонь сбил его с ног, оставив после себя черную строчку в экране. Он дал ответную очередь.
Когда Йован рухнул на пол сцены, словно в медленном кино он видел, как пули пробивают белое полотно экрана,через мгновение он услышал предсмертный крик.
После событий в кинотеатре Йована отправили в военный госпиталь. Обстановка в стране за это время стала еще хуже. Противоречия сербских лидеров с югославским руководством подливало масло в огонь.
После госпиталя Пшимановски вызвал его к себе, возле его кабинета он встретил своего друга Сречко и новичка Вука.
Поздравив с выздоровлением, полковник сообщил, что они втроем направляются на особое задание и как бы, между прочим, спросил как они относятся к посещению христианского монастыря.
Они только пожали плечами.
Полковник улыбнулся и протянул пакет для изучения инструкций.
Йован рассказал, когда они впервые вошли в монастырский храм, он видел, с каким недоверием на них смотрели люди. Но не это поразило Йована, а сам храм. В этом храме он был впервые.
Огромные дубовые двери, красочные иконы в золоченых рамах. Великолепные подсвечники и канделябры, расставленные по храму и начищенные до блеска, отражали тысячи маленьких огоньков свечей слегка дрожавших от случайного ветерка.