– Это какой – то патриархат! Мы же живем в СССР, а не в каком – то халифате. У нас такого и быть не может в принципе! – горячо заявил Павел.
– Это у вас, русских, не может быть. А у нас, татар, такое вполне может быть по законам шариата, – грустно возразила Раиса.
– Но у тебя же мама русская. А ты татарка лишь наполовину. А мама что, не на твоей стороне? Или ей все равно?
– Ей не все равно. И она очень любит меня. Но в этом случае она полностью на стороне отца, так как любит тоже и его и не желает ему зла.
Молодые люди зашли в глубину парка, где никого поблизости не было и Раиса, оглянувшись по сторонам, раскрыла Павлу их семейный секрет, взяв с него слово, чтобы он молчал «как рыба об лед». Оказывается, что отец Раи, будучи азартным игроманом, крупно проигрался в подпольном казино и его поставили на «счетчик». И если он не рассчитается с долгом к определенной дате, то он должен заплатить за это своей жизнью. Такие условия игры. Там все по – взрослому. Долг столь велик, что если их семья продаст квартиру, машину и все вещи, то не наберется и половины требуемой суммы.
– Отец рассказал моей маме, что его скоро должны убить в уплату долга. Но потом они оба нашли приемлемый выход из этой, казалось, безнадежной ситуации. Родители вспомнили, что в Казани проживает подпольный мультимиллионер. Дело в том, что на этого богача я в прошлом году произвела большое впечатление. Еще 1 июля был составлен брачный контракт с этим нуворишем, и была получена первая часть калыма, которой полностью хватило для уплаты долга. А вторая часть калыма будет отдана моему отцу после моей свадьбы с этим «старпером», – произнесла Раиса, показав Павлу фотографию своего жениха. «Старперу», по словам Раисы, не было еще и 40 лет. На фотографии довольно симпатичный жгучий брюнет с виду выглядел вполне презентабельно с восточной точки зрения. Ахмадеевы всего через неделю выехали на постоянное место жительство в Казань – поближе к будущему мужу Раисы. Павел в расстроенных чувствах с букетом гладиолусов приехал на Московский вокзал проводить свою пассию, понимая, что с Раисой он больше не увидится никогда. Он что – то говорил Рае, она ему что – то отвечала, обещая написать письмо после приезда на новую квартиру. А перед тем, как зайти в тамбур поезда Рая внезапно обняла Павла за шею и крепко его поцеловала, прижавшись к нему упругой грудью. Дроздов не был сентиментальным и не помнил, когда он плакал последний раз. Но здесь слезы стали непрерывно наворачиваться у него на глаза когда он махал рукой, вслед уходящему поезду до тех пор, пока состав не скрылся за поворотом. Павел от Раисы получил всего два письма: первое довольно подробное, от которого прослезился бы даже и медный всадник. А вот второе письмо было лаконичное – уже после ее свадьбы, напоминающее, что ее супруг по – восточному очень ревнив, а главное, она должна выполнить свой долг. Выходило по Пушкину, что она «другому отдана и будет век ему верна». Поэтому Павел, уже было собравшийся отправить Рае свое четвертое письмо, не стал это делать и запихнул этот высокохудожественный трактат в самый дальний угол своих бумаг и газетных вырезок.