Ох, уж эти, писатели! Даже четкие буквы ровным парадным строем расположенные на белой глади, продолжают именовать рукописями.
Все эти мысли роем проносились в моей голове. Я не мешал им. Хотя всегда старался подправить и указать, чтобы они не толкались, мешая друг, другу.
Ехать по скоростному автобану, одно удовольствие! Заняв свою полосу, я спокойно глядел вперед, изредка бросая взгляды по сторонам.
Черный «Мерседес» быстро догоняющий меня сзади, сразу же попал в поле моего зрения. На большой скорости он, обогнал меня и резко вильнув, перестроился на мою полосу, «срезав мне нос». Пыхнув выхлопными газами, умчался вперед.
Я успел заметить на зеркале заднего вида слегка покачивающийся флажок, сине желтый клочок ткани.
«Русские! Впрочем, не совсем так. Эти, из какого – то государства, обломка Советского Союза. Там теперь этих суверенных бантустанов развелось, чуть ли не три десятка!»
Из окна «мерса», вдруг высунулась рука и резко швырнула в сторону, какой-то предмет.
«Похоже на сотовый телефон! Впрочем, был, – усмехнулся я, наблюдая за кувыркающимися по асфальту обломками. – Ч-черт!» – эти наглые иностранцы, резко затормозив, включили задний ход и мчались прямо на меня.
Правая нога ударила по тормозам, не знаю, какой бог отвел мои руки уже собирающиеся крутануть влево руль – на такой скорости кувыркаться бы мне десяток раз!
Глухой удар, словно столкнулись две консервные банки доверху набитые горохом, и в лицо мне ударила подушка безопасности.
И тут же сильная и резкая боль в груди и соленый вкус крови во рту.
«Запонка на галстуке пробила подушку», – безучастно подумал кто-то за меня.
Закружило, понесло в темной трубе. Вперед, вправо и вверх, вверх. А вот и легкие, словно морской прибой, волны света.
Как меня вынесло из этой трубы – я не знаю.
Вот только увидел я свои ботинки в мелких капельках росы. Огляделся. Синее небо в легких барашках облаков, тончайшее дуновение ветерка, да зеленый до изумрудного цвета луг. Впрочем, нет, вон там, небольшая рощица, от которой отделился человек и неторопливо направился ко мне.
«Чего он медлит – подумал я, – старина Блюмгарт не любит когда опаздывают!»
Человек, словно угадав мои мысли, вдруг оказался рядом.
– Руди! – изумлению моему не было предела. Предо мной стоял Рудольф Шарберг, собственной персоной! Мой старый и добрый товарищ, однокашник по школе – интернату, куда его сплавили родители, чтобы не мешал им наслаждаться всеми прелестями жизни.