Мне смешно от того, как было бы нелепо, если бы человек, находясь в здравом уме, вдруг упал возле умывальника; это необыкновенно, непростительно – упасть ни с того ни с сего рядом с умывальником. Однако сейчас, в ином человеческом состоянии, упасть мне можно, и это мне простится, это не будет никому казаться необыкновенным (а ведь и сейчас я все-таки нормальный!). И мне забавно, что сейчас мне можно упасть и что меня за это не осудят. И я чувствую, что мне хочется упасть, и мне задорно видеть себя упавшим и одновременно ждать: вот-вот упаду.
Возвращался от Вальки в семь утра. Не иду, а влачусь, голова трещит, в ней готова разорваться бомба. Губы, зубы пересохли, они мерзко, сухо соприкасаются друг с другом. В животе, во всем организме – яд. Чувствую: сейчас вырвет. Стону, и от того, что стону (хотя мог и не стонать – стонать в этом положении мне кажется картинным), мне все же легче.
25‐е, понедельник. Сегодня футбол: «Зенит» (Л-град) – «Динамо» (М-сква). Матч (состязание, как официально стали говорить недавно. Не привьется это «исконное» словечко, наверное. В лучшем случае эти два слова лет через десять будут существовать на равных правах) – этот матч имеет большое значение. Решается вопрос о третьем месте по результатам первого круга. А «Зенит» так успешно играет в последних турах и так много новых болельщиков у него появляется, что дух захватывает. В прошлом году «Зенит», правда, в общем-то лучше выступал и был на третьем месте, однако в этом году начал ведь с серии поражений. Никогда в этом году еще не ехало на стадион такое множество людей. На солнце блестят бесконечные ряды машин. Точно саранча. Даже посередине моста машины стоят и, постояв, медленно сползают с него и снова притормаживают – пробкам не рассосаться. Гордые чувства поднимаются из‐за того, что видишь столь могучую армаду автомобилей, видишь воочию мощь и силу страны, а во-вторых, из‐за того, что столь популярен «Зенит», что так его любят (наше «Динамо»19 идет на предпоследнем месте). Трамваи набиты битком. Ни в прошлые годы, ни тем более в этом году их так не осаждали. Едут, цепляясь за борта, за рейки окон. Бортов трамвая не видно – сплошь люди. Трамваи не идут – плетутся. Глядишь на все это и думаешь: вот бы зенитчики посмотрели, почувствовали, как их любят, как надеются на них, тогда бы они сыграли ого как!