– Заходите, капитан Конов. – Спокойно произносит генерал, затем обращает свой взгляд к Насте. – Ну, в общем, ты поняла, Настюш? Надо будет проверить. Если окажется так, и вы их схватите, я подам списки на ваше повышение. Но сегодня пока только проверьте. И как можно тише все сделайте.
– Я поняла, Вадим Николаевич, сегодня же подам отчет. – Отвечает начальница ОКОН. В ее словах абсолютно не чувствуется какого-либо похмелья.
Михаил стеснительно топчется у двери, предчувствуя недовольство своей начальницы.
– Ну, все, можете быть свободны. – Прощается генерал.
Настя встает и выходит из кабинета, засунув руки в карманы джинс и делая вид, что не видит своего подчиненного. Похоже, недовольства будет много.
Напарники молча идут до самого кабинета. И даже в кабинете царит зловещая тишина. Слышно только то, как Настя садится в свое капитанское кресло и закидывает на стол правую ногу. Она внимательно оглядывает своего подчиненного, пока тот усаживается напротив стола и изображает провинившуюся собаку.
– Почему опоздал? – Наконец-то, спрашивает она.
– Насть, извини. Мне после вчерашних креветок стало настолько плохо, что просидел в туалете все утро. Я еле выбрался из дома. – Пытается объяснить Михаил.
– А чего вчера или с утра не позвонил? – Продолжает допросы начальница. – Сказал бы, что тебе плохо, выходной бы взял.
Сей вопрос ставит Михаила в тупик, поскольку немного не корректен. Сама нажралась как свинья, терпи ее выходки, тащи ее до дома, не спи, потом еще тащись до своего дома сам, притом, что ни капли спиртного не принял. Да и какой смысл ей что-то было передавать, если она была похожа на амебу?
– Ну… ты вчера немного невменяемая была. – Осторожно начинает пояснять Михаил. – Поэтому и не звонил. И не рассчитывал на то, что ты с самого утра будешь такой бодрой. Обычно, после подобной пьянки ты к одиннадцати приезжала.
– А сегодня к девяти приехала. – Холодно возмущается начальница. – Какая разница, вменяемая я была или нет? Твоя задача была мне позвонить, а подниму трубку я или нет, это уже мои проблемы. – Настя стоит на своем. Сложно будет ей доказать, что Михаил прав. Хорошо, что она выговоры не делает и премий не лишает. Нужно просто принять ее устные наказания и постараться больше не совершать подобного. Но внезапно она изменяется в лице, будто вспомнила что-то очень важное, что ее лицо резко переменилось на удивление. – Какая я невменяемая была?