Она заслуживает лучшей участи.
Но я видел еще одно будущее, тонкую проволоку, по которой смог бы пройти, если бы сохранил равновесие.
Способен ли я на такое? Быть с ней так, чтобы она осталась человеком?
Я намеренно заключил тело в тиски полной неподвижности, застыл на месте, потом сделал глубокий вдох. И еще один, и еще, позволил ее аромату распространяться у меня внутри подобно лесному пожару, уничтожающему все на своем пути. Вся спальня благоухала ею, ее аромат хранила каждая поверхность. Голова кружилась от боли, но я старался побороть эти ощущения. Мне придется свыкнуться с ними, если я намерен постоянно находиться с ней рядом. Еще один глубокий, обжигающий вдох.
До тех самых пор, как солнце поднялось над облаками на востоке, я смотрел, как она спит, размышлял и дышал.
Домой я вернулся вскоре после того, как остальные уехали в школу. Быстро переоделся, избегая вопросительных взглядов Эсме. Она заметила отсвет волнения на моем лице и откликнулась на него тревогой и облегчением. Моя затяжная меланхолия причиняла ей глубокую боль, и она радовалась, что этому унынию, кажется, пришел конец.
До школы я добрался бегом, отстав от своих близких всего на несколько секунд. Они даже не оглянулись, но по крайней мере Элис наверняка заметила, что я стою за деревом в густом лесу возле школы. Я дождался, когда все занялись своими делами, и с небрежным видом вышел на парковку, заставленную машинами.
Из-за поворота послышался рев пикапа Беллы, я остановился за «сабербаном», откуда мог наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.
Она въехала на парковку, долго смотрела на мой «вольво», а потом, нахмурившись, выбрала для своей машины одно из самых дальних мест.
Странно было вспоминать, что она, должно быть, все еще сердится на меня, и не без причины.
Мне хотелось посмеяться над собой – или отвесить себе пинка. Все мои размышления и планы совершенно бесполезны, если я ей безразличен – ведь так? А присниться ей могло что угодно. Надо же быть таким самонадеянным кретином.
Что ж, если я ей безразличен, тем лучше для нее. Это не удержит меня от попытки сблизиться с ней. Но от нее я услышу «нет». Я в долгу перед ней. Был и останусь в долгу. Я задолжал ей правду, которую не рискнул открыть. Так что открою столько правды, сколько смогу. Попытаюсь предостеречь ее. А когда она подтвердит, что мне никогда не стать тем, кому она скажет «да», я уйду.