, Изо? – Мариано, за которым Изотта была замужем вот уже двадцать четыре года, толкнул ногой заднюю калитку и вошел во двор, неся на плече отливавший серебром бочонок.
У кряжистого плотного лысоватого Мариано были мускулистые предплечья каменщика. Недавно он отрастил тонкие усики в подражание киноактеру Уильяму Пауэллу.
– Мариано, немедленно поставь бочонок! Девочки, помогите папе.
– Папа, о чем ты только думал? – кинулась к нему Барбара. – Взял бы тележку.
– Ты спину надорвешь! – Чичи вместе с Барбарой сняли бочонок с его плеча и устроили на низком каменном заборчике, который отец в свое время собственноручно сложил из валунов.
– Поглядите на меня, я даже не вспотел! – Мариано победно поднял ладони. – Я такой же сильный, как в тот день, когда ты вышла за меня замуж, Изотта. – Он вынул из кармана кран и передал его Чичи. Девушка приладила его к бочонку. – А я нажарил достаточно сосисок? – с тревогой спросил он, разглядывая накрытый стол. – Тут же уйма тарелок.
– Да-да, сосисок хватит, – заверила его Изотта.
– Ма, мне отправлять противни в духовку? – крикнула из кухонного окна Люсиль.
– Да, милая, и пусть она себе греется. Что ты принесла?
– Четыре дюжины свежих булок, две сковороды колбасок с жареным перцем, сковороду яичницы с перцами и еще одну с баклажанами. Тетя Ви прислала три пиццы с картошкой и четыре pizza alige[12].
– Еды у нас более чем достаточно, – заключила Барбара, расставляя напитки на отдельном столике.
– Кто поможет папе с мороженым?
– Я! – Чичи последовала за отцом в подвал, где хранилась мороженица.
Люсиль появилась из кухни, откусывая от булки.
– Булки оставь для гостей, – пожурила ее Барбара.
– Да их тысячи, всем хватит, – отмахнулась Люсиль с полным ртом.
Восемнадцатилетняя Люсиль была в семье младшенькой – и самой красивой из сестер, хотя сама того даже не сознавала.
– Мне переодеться? – спросила она.
Изотта и Барбара оглядели Люсиль с головы до ног. Она была в рабочих башмаках и джинсовом комбинезоне, забрызганном жиром из фритюрницы.
– Да! – хором сказали они.
Люсиль картинно закатила глаза и отправилась в дом переодеваться.
– Если бы она еще и знала, как хороша собой, то была бы по-настоящему опасна, – тихо сказала матери Барбара.
– А ты ей не говори.
Чичи с отцом вышли из подвала. Он нес деревянный бочонок с ручкой – это и была мороженица. Чичи тащила следом мешок каменной соли.