– Только не отставайте! А то тут недолго и заплутать.
И больше ничего не говоря и только лукаво улыбаясь на просьбы об объяснениях, они пошли вперед, и их подопечным ничего не оставалось, как идти следом, как и было указано.
Так они пересекли центральную шестиугольную площадь и прошли сквозь платановую рощицу. При первом же виде полагавшегося новичкам жилища провожатые опять улыбнулись, оставив их и пожелав удачи. Впрочем, новички, уже увлечённо разглядывавшие доставшуюся им резиденцию, задерживать их не стали.
От одного взгляда на их новый дом Исабель поёжилась.
Дело было даже не в том, что один его вид легко доказывал, что его создатели не только ничего не знали о земном тяготении, но и знать не хотели. Будто созданные из струй весенних ручьев и летних ливней, взмывали ввысь своды в сверкающей дымке брызг. Сам камень башенных стен был, казалось, полупрозрачным, как зеленоватый алебастр или неограненый аквамарин. Всюду в прихотливом узоре мелькали искусно выточенные рыбы, взлетали на гребнях каменных волн веселые ундины, поддерживая на тонких руках ажурные балконы, и причудливо, как водоросли, изгибались немыслимые лестницы. Над озером, окружавшим башню как широкий ров, полускрытым лотосами и склоненными ивами, парил на стройных арках лёгкий мост, на котором едва прошли бы плечом к плечу двое. И отовсюду, словно полотном вывешенных на праздник знамен, бесшумно и блистательно лилась вода.
Даже авзоны – дети лагун Средиземноморья – уставились на это видение с откровенным изумлением, а уж Исабель, рожденной в выжженных солнцем горах Иберии, и вовсе стало немного дурно. Огонь, всегда согревавший её руки, притих настолько, что она даже озябла, вдруг осознав, что вокруг сентябрьские сумерки и вовсе не жарко. И это ещё до того, как она увидела двери – точнее, то, что здесь сходило за двери. Там, где во всех нормальных домах можно было бы ожидать ворота, в этом сумасшедшем строении низвергался в зеленую воду рва водопад. И при одном виде его становилось ясно как день: любого, кто дерзнет подойти к нему по ажурному, но очень уж узкому и лишенному перил мосту, полускрытому дымкой брызг, он попросту смоет.
Ещё одно испытание?
– Прелесть какая, – проговорил рядом негромкий голос.
Исабель покосилась: это была та самая белобрысая.
– Ничего себе, – едва не в унисон ей отозвалась давешняя вилланка Леонор Как-то Там, опять нервно погладив свою пентаграмму. – У вас тут что, на каждом шагу пытаются людей убить?