Страх и сомнения показывать нельзя, это Исабель выучила ещё на драконах.
Со всей возможной царственностью она прошествовала в комнату, кивнув в ответ на приглашение, и услышала, как за спиной гулко захлопнулась дверь. Старательно изгнав из мыслей сравнение с захлопнувшейся ловушкой, почему-то враз пришедшее на ум, она сделала небольшой круг по комнате, намеренно повернувшись к бледноволосой спиной. Спина неуютно чувствовала взгляд, но надо так надо.
Одна из широких укрытых легким пологом кроватей была пуста. На другой лежал лёгкий чёрный плащ или шаль – не разобрать – чем-то неуловимо напоминающая сброшенное оперение.
– Что ж, я остаюсь, – решительно заявила Исабель, снимая собственный плащ и бросая его на вторую кровать. – И – приятно познакомиться.
Одиллия вздохнула, легчайшим из вздохов. Святая Мария, потрясённо осознала Исабель, да она же тоже волновалась!
– Мне тоже, – ответила она с чувством.
Исабель вдруг словно кожей ощутила, что та так же устала, голодна и скучает по дому, и не знает, как они ещё устроятся здесь… Иберийке стало тепло – не жаром её проклятого Дара, а просто по-человечески тепло.
Внимательные глаза Одиллии снова чуть сощурились, а губы венецианки снова изогнулись в улыбке.
– Говорят, как все устроятся, нам дадут поесть, – сказала она с такой уверенностью, что Исабель не сразу сообразила спросить, кто же такое успел сказать. – Похоже, остальные тоже уже сообразили, что к чему.
Тут Исабель решила поверить на слово – смотреть на водопад, чтобы проверить, все ли его прошли, ей совершенно не хотелось. Оглядевшись, она обнаружила, что сундук, украшенный гербом Альба, уже стоит в избранной ею половине комнаты, и решила, что самое время разместиться.
Укладывая сундук, кормилица Мерседес не забыла ничего, явно рассчитывая и на холодные вечера, и на согретые весенним солнцем дни. Даже мешочки с душистыми травами и цветами то и дело попадались под руку. Исабель подумала и кинула парочку в комод, а последний, прежде чем закрыть резную дверцу, сжала в пальцах, вдыхая глубоко аромат дома. Но тут же вспомнила, что не одна, вздрогнула, быстро опомнившись, закрыла дверцу и села, положив на колени веер.
Новая соседка, если что и заметила, виду никак не подала. Собственно, она на Исабель и не смотрела: вдумчиво – иного слова не подберешь – перебирала книги, придирчиво решая, в каком порядке их поставить, и порой замирая над ними – то просто поглаживая кожаные переплеты длинными худыми пальцами, то открывая наугад, чтобы потом с видимым усилием оторваться от чтения. Безжалостно и неровно обрезанные волосы она нетерпеливо заправляла за уши.