И я тогда под дерево уйду, чего зря мокнуть… Что это? Руны на камне… Не видел раньше… Что? Что?!! Серебристой вязью на сером валуне проступали слова.
Не дождя. Простудиться боится, ревматизм у него, у старого.
Изабелла, понял Вильгельм. Магия. Ох…
И с тех пор, неотступно и невидимо, она постоянно была рядом с ним. Письмом на спинке почтового голубя. Рисунком облаков на небе. Обрывком случайного разговора в таверне. Грохотом грома. И ещё тысячами разных способов. Забавница…
Ну кто так бьёт? Кто так рубит-то? Кто тебя фехтовать учил? Где стойка? Ноги в коленях согни! И четвёртую защиту неправильно ставишь, меч у тебя на противника должен смотреть, а ты им машешь!
К Василиску – налево. Налево! Это не в ту сторону! Ты не в ту сторону едешь.
Вставай уже, сколько спать можно, полдень. Дрыхнешь, а я тебя жду. Вставаааай… И в путь.
Какие русалки?!! Ну-ка, быстро отошёл от озера! Быстро, я сказала!
Жизнь Вильгельма стремительно и неумолимо превращалась в ад.
Тёмные сказки Тёмной стороны
У Тёмной стороны свои сказки. Совсем-совсем свои, укутывайся одеялом, я выключу свет. Тёмные сказки рассказываются в темноте, пушистой и ласковой, как ты сама, кофейные лапки, устраивайся поудобнее.
Жили-были два человеческих существа, мальчик и девочка. Мальчик умел видеть, а девочка умела делать. У мальчика были когти, шипы и чёрные крылья. У девочки крылья были радужные. Однажды утром они посмотрели друг другу в глаза и отправились на высокую скалу. Больше их никто не видел. Никогда. Потому что Живоглот, который внизу скалы живёт, не оставляет от человеческих существ даже ногтей. А из перьев получаются отличные подушки, сама видела, когда в прошлый раз к нему в гости заходила, мягкие и удобные. Из радужных – мягче даже, чем из чёрных.
Жила-была одна девочка, которая всего боялась. Боялась монстров, которые приходили к её порогу, дышали в стекло и рисовали на нём непонятные ей знаки. Боялась боли, которая живёт в сердце. И однажды ей бояться надоело. Ну вот надоело, и всё тут. И она вышла на порог своего дома посмотреть в глаза своим монстрам. И они её сожрали. Целиком. Мееедленно и со вкусом, высасывая мозг из костей и хрустя нежными хрящиками, и никто не слышал, как она кричала, потому что тишина заткнула всем её друзьям уши. Больно ей было до самого конца и немного дольше.