Закрытые веки Джонни Джейсона полоснул ослепительный утренний свет. Обычно парень вставал после полудня, когда солнце успевало уйти из окон его комнаты. Но, кажется, сегодня Сэм решил лишить его права на сон до обеда.
– Делай что хочешь, Сэм, мне хреново… – Джонни перевернулся на живот и засунул голову под подушку. Через пару секунд оттуда послышался его приглушённый голос:
– Вызови горничную.
– Горничную? Какую на хрен горничную? Кто мне даст на неё денег? Ты?
Достигнув точки кипения, Сэм сдёрнул подушку с головы Джонни и запустил её в окно. Послышался звук битого стекла.
– Твою мать, ещё и окно. – Сэм всплеснул руками и отвесил лежащему Джонни мощного пинка:
– Вставай, задница ленивая! А то я принесу ведро с мусором и вывалю тебе на постель!
Постель Джонни и так представляла собой не лучшее зрелище: смятые простыни и предметы мужского и женского гардероба лежали на ней вперемежку со скомканными листами бумаги и пустыми пластиковыми стаканчиками. Но, пожалуй, вместе со всей комнатой она создавала вполне гармоничную картину.
Комната была похожа на лоскутное одеяло: на стенах теснились фотографии, рисунки и газетные вырезки. Письменный стол был заставлен предметами, большинство из которых обычные люди, скорее всего, отправили бы на помойку: зажигалка с эмблемой какого-то клуба, колесо от скейта, кухонный нож с трещиной на рукоятке и ещё десяток разных вещей. Яркая гора одежды громоздилась рядом на стуле.
– Грёбаный урод… – Борясь с приступами тошноты, Джонни попытался принять вертикальное положение.
Кажется, не стоило вчера мешать всё психотропное, что было в доме, в один стаканчик с пивом. И уж тем более не нужно было потом пить из этого стаканчика. Хотя первые минуты три эффект казался сногсшибательным.
– Есть у нас что-нибудь… поправиться?
Зрение упорно отказывалось фокусироваться на одном объекте. Но, по крайней мере, пятно, чем-то напоминающее Сэма, он различить смог.
– Посмотри на кухне, – крайне раздражённо бросило пятно, направляясь к другому пятну, напоминающему дверной проём.
– Посмотри… Легко сказать! – Как был, босиком и в трусах, с трудом передвигая ноги, Джонни побрёл к лестнице.
Двухэтажный особняк родителей Сэма – один из четырёх или пяти домов, принадлежавших его семье, вот уже почти год как стал общим жилищем для всех членов группы «Лос-Анджелесские Ангелы». Тут они жили, играли и устраивали такие тусовки, что, по словам басиста Билла, «голова наутро болела у всего Беверли Хиллз». Из-за этих вечеринок, а точнее, из-за их последствий, два месяца назад Сэма окончательно и бесповоротно отчислили из университета, а месяц назад родители перестали давать ему деньги, на которые, между прочим, они жили все вчетвером. Так что теперь этот особняк был тем единственным, что ещё осталось от прежней роскошной жизни ударника молодой группы. Неудивительно, что этим утром он выглядел таким недовольным.