Страж выехал из конюшен прямиком на запруженную людьми улицу и рысью поскакал в центр, где находился храм Ордена. Прохожие поспешно расступались в стороны, почтительно кланяясь при виде Квестора.
"Почему меня вызвали в такую рань? После полугода затишья, это был первый срочный созыв совета. По обыкновению, ничего доброго после таких собраний не случается", – ворчал про себя старик.
Дома вдоль улицы становились все выше и роскошнее.Чем ближе к храму, тем реже встречались деревянные постройки и тем чаще каменные. Одежда прохожих становилась дороже и чище. Кланяться при этом командиру не переставали. Наконец, Квестор повернул на главную площадь, на которой располагался полукруг из шести массивных, каменных чаш. В чашах этих полыхали громадные столбы магического пламени. У каждого горнила стояли шесть жрецов, ответственных за его поддержание. Мантии у жрецов были красно-оранжевого цвета, с черными звёздами на рукавах. Толпы почитателей из простолюдинов сгрудились вокруг чаш и склонялись в молитвах. Площадь пересекала линия из стражей, стоящих друг от друга на расстоянии трёх шагов.Она отсекала пространство с чашами от прохожих. Снаряжение стражей отличалось от доспеха Квестора лишь тем, что каждый носил каплевидный шлем, закрывающий все кроме глаз и рта. Позволить снять его, подобно командиру, они не могли. В конце площади находился центральный вход в храм Шести Звёзд. Перед ним выстроился ещё десяток стражей, вооруженных массивными копьями. Громадные колонны храма облизывали языки магического пламени, горящего в железных чашах, подвешенных на цепях. Огонь этот горел здесь и днём, и ночью. Вся картина на центральной площади была призвана вызвать восторг и трепет перед могуществом Ордена у всякого, кто окажется здесь.
Квестор приближался к первому ряду стражей зная, что его пропустят не глядя. Сзади его неожиданно окликнул нежный женский голос. Командир потянул поводья, останавливая кобылу, и обернулся. Он увидел молодую девушку в желтовато-белой мантии, восседающую на небольшом сером коне. Она поравнялась с ним и тоже остановилась. Ее длинные, волнистые волосы цвета молодой пшеницы ниспадали на спину и местами были даже зеленоваты. Большие глаза выглядели не по-человечески глубокими и переливались матово-зеленым цветом летней листвы.