На медленный танец её пригласил сам Макс, прижал к себе как-то уж слишком близко, да и шепнул в ухо:
– Красивая ты очень, Маришка. Не знал, что у жены такая подруга имеется.
– Да и у тебя жена что надо, красивая, думаю, красивее меня.
– Может и красивее, но как ты стала танцевать, глаз не отвести. Есть в тебе что-то такое, чего точно нет у других, внутренний кокой-то огонь.
Странный, подумала Марина, что ему нужно, всё глазки мне строит, а он вообще-то очень хорош собой, выделяется однозначно среди всех присутствующих. Маришку посетила безумная идея, сейчас бы с ним заняться сексом, у него такая фигура просто глаз не отвести. Потом подумала о себе, какая дура, он ведь муж твоей подруги, которая спасла тебя от смерти. Потом она попросила официанта ещё себе налить вина, опрокинула фужер, потом другой, голова кругом. Поднялась по лестнице на третий этаж, где спальни, да и прилегла на первую приглянувшеюся кровать, уснула крепким сном.
Немного погодя, вдруг слышит дверь открылась, закрылась, щёлкнул замок, идёт Макс, на ходу сбрасывает одежду. Маришка открыла глаза, увидела перед собой довольную физиономию Макса, она протянула руки навстречу. Прильнули они друг к другу и начали огненный танец бесконечной страсти. Откинулись на подушки, затем Макс стал целовать её лицо, грудь, опустился ниже, Маришка закрыла глаза и застонала. Как же хорошо, подумала она, и тут вдруг проснулась её совесть, она оттолкнула Макса:
– Мы должны всё забыть, что было между нами! Зина спасла мне жизнь, а я вот так её отблагодарила! Уходи! Ненавижу и себя и тебя!
Первой из спальни вышла Маришка, немного позже Макс. Зина была так занята многочисленными гостями, что не заметила отсутствия мужа и подруги, а может сделала вид, что не заметила. Марина подошла к Зине, чмокнула её в щёку, попрощалась и ушла. Всю дорогу она проклинала себя за свою минутную слабость, вспомнила покойного мужа и зарыдала. Прохожие смотрели в её сторону, а одна участливая старушка подошла и спросила, не нужна ли помощь. Маришка поблагодарила и от помощи отказалась, чем тут поможешь, коль совесть гложет изнутри. Были бы детки, ей было бы легче переносить одиночество и боль утраты. Был муж, она его умоляла провериться, так как не могла забеременеть, а он всё отшучивался, говорил, что здоров, как бык. И вот теперь, она одинокая, никому не нужная идёт по улице и горько рыдает над своей незавидной судьбой.