В жизни так не бывает, думал он, чтобы снаряды падали и падали всё в ту же воронку, и чтобы люди ничему не учились, совершая одни и те же ошибки.
Каю очень хотелось спать. На носу сентябрь и третий курс, а о летних каникулах и памяти не осталось. Пару месяцев как он забросил на шкаф зачётку от своей альма-матер им. И. Сикорского. По форме с того момента у него начались каникулы, и самое время повеселиться на свой лад… если бы не дедовы «три кита». Последняя попытка внука к бегству была пресечена назиданием: «Человек по большей части сделан из книг. Недостающее дополняет театр. Если эти две части из него убрать, то остаток сводится чуть ли не к одному лишь желудку. Ты же не хочешь уподобиться желудку?»
Кай точно не собирался уподобляться желудку, но и связывать свою жизнь с книгами, с театром или с чем-то таким не собирался. Он намеревался выйти в инженеры ЭВМ или кибернетики (как пойдёт) – судьба ФИВТ* в его политехе пока ещё только решалась, но в сентябре 1985 факультет обещал заработать и студентов к себе потихоньку перетягивал (*Прим. авт. – комментарии к некоторым понятиям, именам собственным и цитатам приведены в последней главе книги). И пусть все три месяца каникул были безнадёжно испорчены – то практика, то курсы, то соревнования, – но Кай мечтал о начале семестра, его влекло будущее, связанное с тайной механикой мира, с машинами и системами, которые всё знают и даже отвечают на вопросы.
Его «Сикорский» для этого подходил лучше всего.
…
На сцене громыхнуло. Голову так и клонило к подлокотнику. Признаться, в его симпатичной кожаной книжечке с печатями «Сикорского» не хватало одной подписи. Вследствие необоримого внутреннего сопротивления он не сдал экзамен по Истории КПСС. И выбор в пользу театра, но в ущерб зубрёжке вопросов о ленинизме и компартии, не показался таким уж мучительным.
Он поморщился, поменял руку под щекой и направил невидящий взгляд на подмостки.
Дирижёр осенил воздух замысловатым альтовым знамением, и оркестр замер. Сцена скрипнула. Ангелы громко затопали. От кресла пахнуло чем-то старым.
Дед благодарно ударил в ладоши. Кай сделал вид, что изучает программку с коротким либретто, а вместо этого снова пожалел о хорошем сне, чтобы мягко и никто не будил…
Семья
Он значился последним отпрыском семейства Острожских и достаточно хорошо помнил себя лет с пяти. Своего полного имени, длинного и неповоротливого, он не любил и даже стеснялся, а паспортисты при одном взгляде на первую строчку документа закатывали глаза. Если точно, то полным именем за свои девятнадцать лет он ни разу и не представился, а друзья и близкие называли его Кай.