Чудовище посмотрело на буйство пламени в помещении – и хмыкнуло.
– Ну здравствуй, ад. Я так и знал, что ты будешь похож на Зону.
Потом провело лапищей по фрагментам брони, приросшей к телу, и покачало головой:
– Не понимаю, как автоклав воссоздает сталь. Хотя если эта ржавая рухлядь – часть меня, то, наверно, так и должно быть.
Со стороны это казалось странным – человекоподобное чудовище стоит посреди огненных луж и разговаривает само с собой. Правда, возможно, оно просто приходило в себя после скоростного воскрешения – даже для монстра возвращение из мертвых вполне могло оказаться тяжелым испытанием.
Однако он восстановился достаточно быстро. И осознав, что произошло на самом деле, хрустнул кулаками.
Ему повезло. Напалм залил его автоклав сверху, температура резко подскочила, процесс воскрешения ускорился – и прошел удачно. Возможно, потому, что вокруг матрицы, лежавшей внутри стеклянного гроба, успел сформироваться пусть ржавый, но все же экзоскелет, защитивший монстра от поджарки. А может, просто, как говорят в народе, здоровье позволило… Хотя какое может быть здоровье у существа, сердце которого перестало биться много лет назад?
– Возрождение мертвого из мертвых, – пробормотало оно. – Бывает же. Повезло. В отличие от…
Он посмотрел на автоклавы, под которые успело подтечь огненное озеро – и, как следствие, пережечь все провода и шланги, по которым в стеклянные гробы подавались специальные растворы и питательные вещества, необходимые для процесса воскрешения.
Матрицы в двух гробах – одна побольше, другая поменьше – уже успели потерять свою форму, почернеть и почти полностью растечься, превратившись в биомассу тошнотворного вида. То ли их первыми залило напалмом, то ли эти автоклавы просто по каким-то причинам отключили раньше.
В других автоклавах процесс разложения только начался. В одном тело уже практически сформировавшейся красивой черноволосой девушки местами неестественно сдулось и провалилось книзу, как у проколотой шилом надувной резиновой куклы.
В другом то же самое происходило с существом, напоминавшим большеглазого ушастого лемура.
В третьем процесс разложения почему-то шел интенсивнее – плоть уже превратилась в черную массу, из которой местами торчали кости неестественного серебристого цвета.
А вот до четвертого автоклава огненная лужа пока еще не добралась, метра полтора ей оставалось до переплетения трубок и кабелей, тянувшихся к нему. И на табло в изголовье стеклянного гроба подрагивала, грозя погаснуть, цифра «91 %»…