, родивших в разное время своих детей от Муромского Родослава Ивановича.
Последняя фраза адвоката произвела на всех присутствующих в зале судебных заседаний такое впечатление, как если бы вдруг в этом зале провалился бы пол; и участники процесса оказались бы в подполье живы, вполне здоровы, но в нелепых позах с красноречивыми гримасами на физиономиях – с отвисшими нижними челюстями и с выпученными, будто от базедовой болезни, глазами. Только ответчик Муромский оставался внешне совершенно неизменным, разве что, несколько склонив волнистоволосую голову, стал смотреть куда-то в направлении плинтуса.
В близком к шоку состоянии, сейчас пребывала и судья. Да, и не удивительно – ведь ни с чем подобным в юридической практике не только судья Тихомирова А.П., но и все её коллеги до сих пор не сталкивались. Наконец, после длительного замешательства, она взяла себя в руки и, чуть запинаясь, обратилась к адвокату Рубик И.М.
– Послушайте, уважаемая Ида Марковна, Вы продекларировали здесь сейчас такое заявление, которое… Вы же понимаете такие вещи в суде голословно…
– Простите, Ваша Честь, я, разумеется, всё понимаю. Признаться, я и сама до определённого момента не могла поверить в это невероятное обстоятельство, пока мой клиент ни предоставил мне вот эти документы. Ознакомьтесь, пожалуйста.
Ида Марковна подошла к судье и положила перед ней на стол три толстых скоросшивателя с жесткими картонными крышками, на каждом из которых от руки алым, напоминающим кровь фломастером, была сделана крупными буквами надпись в две строки. В первой строке было написано: «Контракты на оплодотворение». Во второй строке – два четырёхзначных числа через тире, означавшие, судя по всему, период времени в годах, в течение которого составлялись данные контракты. Анна Павловна, всё ещё будучи под впечатлением от услышанного об ответчике, но уже с изрядной примесью заинтригованности, открыла одну из папок и её цепким глазам, привыкшим вычитывать деловые бумаги, открыл своё интимное содержание совершенно из ряда вон выходящий документ, который, как впрочем и все остальные аналогичные подшитые в скоросшивателях документы, представлял из себя размноженный на копировальном аппарате текст с неизменяемой его частью и с вписанными в пробелы от руки данными женщин.