Оказавшись в отделе, Савельев наблюдал тревожную активность коллег. Дежурный за стеклом что-то объяснял сразу по двум телефонным трубкам, третий аппарат трезвонил не переставая.
По коридорам туда-сюда бегали пэпсы с оружием наперевес, участковые, опера, начотделов… Все! Тут взгляд Саши зацепился за такого же спешащего непонятно куда Гордеева. Старлей выдернул коллегу из всеобщего потока.
– Вить, что происходит-то? Почему я не в курсе? Чё мне-то не позвонили?!
– Такое! Такое! Бежим скорее! ― толком ничего не объяснив, Гордеев потянул Сашу к выходу. Там все уже рассаживались по служебным и даже личным автомобилям. После этого все дружной колонной отправились в погоню.
На одном из светофоров Витя вдруг резко вдавил тормоза. Сердце Савельева подскочило со своего анатомически законного места куда-то ближе к горлу. От противного шуршания шипованной резины по вычищенной до асфальта дороге у старлея заныли зубы.
– Вить, ты деби… ― Саша не успел закончить фразу, потому что увидел причину резкого торможения.
Причиной оказалась бабка, решившая перейти дорогу в неположенном месте. На вид ей было лет сто, не меньше. Одета в чёрное пальто и чёрный платок. Нос крючком. Чисто ведьма! В руках у бабки ― советская авоська, в которой вместо привычных хлеба-кефира Савельев заметил фиолетовый пакет с сухим кошачьим кормом. Его сознание почему-то особенно чётко выделило эту деталь.
Вместо того, чтобы испугаться или извиниться, нарушительница спокойствия стукнула по капоту машины и погрозила им с Витькой сухоньким костлявым кулачком. В другой ситуации старлей бы не пожалел бабку и привлёк за хулиганство. Но не сейчас. Ведь они куда-то очень торопятся. Так куда? Когда наконец тронулись, он снова адресовал этот вопрос приятелю. Витя бормотнул какую-то несуразицу:
– Экстрасенша та… Густав… Главное, чтобы нас не опередили… А то ж точно висяк! Саня, слышишь меня? Висяк!!! Вися-я-я-яук, каук есть висяук…
Тут Савельев с ужасом заметил, как добродушное лицо Вити прямо на глазах стало превращаться в лохматую черную морду… кота! Того самого, что был изображён на постере в квартире покойной.
– Что за чёрт! ― с этими словами Саша проснулся. Простыня была мокрой от пота, хоть выжимай.
Часы показывали пять утра. Ещё два часа можно было спать, но в гробу он видел такие сны. «Вот что бывает, когда, кроме работы, в твоей жизни ничего и никого больше нет», ― подумал Саша и отправился на кухню.