На просторную площадку выходили двери двух квартир. Одна –металлическая, вся в замках. Вторая – старенькая, обитая черным дерматином. Именно к ней мы и подошли. Вовчик, по-хозяйски, вставил ключ и открыл дверь. Мы вошли в квартиру. Из темной прихожей кто-то угрожающе заворчал.
– Свои, – кому-то сообщил Вовчик и включил свет. Черно-белый кокер с развевающимися ушами, галопом метнулся к нам.
– Сидеть Джет, – кратко приказал Вовчик и схватил пса за ошейник. – Ну ты на кухне побудь, – буркнул он, гладя пса и не поворачивая ко мне головы, – а я быстро. – И он шмыгнул вместе с Джетом за дверь.
Я огляделась по сторонам. Небольшая прихожая, из которой налево выходил узенький коридорчик, ведший, по-видимому, в кухню, а направо – закрытая массивная дверь, за которой скрылся Вовчик. Под высоким потолком – самодельные антресоли с выглядывающими тюками макулатуры. Не иначе, те самые новинки литературной мысли середины прошлого века!
Сама кухня оказалась, на удивление, небольшой. В моем воображении теснились картины огромной коммунальной кухни, почерпнутые из старых фильмов о временах нэпа. А тут довольно узкое помещение с маленьким окошком, да еще забранным решеткой. Я подошла вплотную к окну и выглянула наружу. Все понятно. Окно выходило прямо на крышу подвала.
Обстановка внутри тоже была какой-то странной. Я не могла найти объяснение своим ощущениям. Вроде бы кухня, как кухня. Обычная пластиковая мебель. Кухонный уголок, холодильник. Газовая плита, тоже не новая. Белый пластмассовый плафон свисал с потолка на длинном шнуре. И только внимательно осмотревшись по сторонам, я поняла, в чем дело. Здесь не было уюта. Чисто и пусто, по-солдатски. Ни тебе вазочек, ни зановесочек, ни кухонной техники, ни красивой посуды. Странно, Валентина Ивановна ведь женщина, обеспеченная и со вкусом, живет одна, могла бы позволить себе некоторые изыски в жилище.
Поймав себя на мысли, что я обсуждаю постороннего, тем более, приятного мне человека, пусть и мысленно, я почувствовала себя неловко и, чтобы отвлечься от ненужных мыслей, решила попить водички. Стаканов под рукой не было. Преодолев внутреннее смущение, открыла дверцу навесного шкафчика и заметила на полке пару чашек. Осторожно вытащила одну. Чашка была тоже «старорежимная», глубокая, дивного кобальтового цвета. В детстве меня бабушка потчевала из такой же дивным сливовым узваром.