С годами много пришлось понять. И из дома- тюрьмы охраняемым сказочным драконом дом превратился в мою личную обитель любви и спокойствия на земле. Только здесь в дали от всех я могла быть сама с собой!
Зазвонил телефон и судя по мелодии звонила моя сестрица. В первую минуту я хотела малодушно не брать, но это значит она будет звонить еще и еще пока не выльет на меня всю скопившееся желчь!
– Да! – только это слово я смогла сказать с нужной интонацией.
– Ну что? Ты рада? – даже не видя ее я знала каким торжеством загораются ее глаза – а мы летим в Париж! Папенька обещал мне достойные каникулы!
Отложила телефон и слушала сидя в остановившейся машине. Пока она не выскажется ее не заткнуть, а нести всю эту грязь в мой дом я не хотела. Тем более у нас сегодня праздник!
– … А потом мы поедим в Рим. У нас золотая карточка. Не то что у тебя. Наверно даже на новую кофточку денег нет. – смешок из трубки еще пару лет назад бол бы обидным – но ты не расстраивайся, на твои кости я что-нибудь куплю!
Гудки из трубки послышались самой приятной музыкой.
Если они улетят сегодня, то как минимум на месяц я буду свободна от «любви» сестры и мачехи.
Все слуги встречали меня на пороге. Их приветствие было значительно теплее родительского. А уж когда нянюшка меня обняла я едва не расплакалась. Родной запах булочек с ванилью и какао…мм… только она готовит так вкусно! Вот теперь все! Я дома!
Следующий месяц был просто сказочным. Закрытый поселок элитных домов был защищен от нежелательных посетителей и самое главное репортеров. А в дни каникул вообще вымирал. И я могла наслаждаться свободой и одиночеством. Редкая в последнее время возможность побыть сама с собой наедине дарила столь необходимую мне передышку. Но все хорошее имеет свойство очень быстро заканчиваться. Вот и сегодня за завтраком тетя Люба «обрадовала» меня что все семейство возвращается. И как назло никаких олимпиад или соревнований не планируется, значит придется терпеть. Одна надежда, что они здесь долго не задержаться.
Их самолет сел в три часа дня и в половине пятого я с дежурной улыбкой встречала их на пороге.
Отец прошел мимо, не удостоив меня приветствием. Обижаться? Напротив, я была несказанно рада. Если нет отца, то и мачеха, и сестрица не играют в «любовь». Можно совершенно открыто кривиться.