Валерия Антоновна выглядела усталой. Было видно, что она отдает спектаклю много времени и очень ответственно относится к делу. Наверное, руководство, поручив ей непростую дополнительную нагрузку, таким образом устроило новенькой учительнице проверку, как вообще она справится с задачей и как у нее сложатся отношения с учениками. Валерия старалась, прикармливала нас оценками, тратила много сил.
Оставалось только надеяться, что спектакль пройдет идеально.
* * *
Дома мне не хотелось ничего. Я не делала уроки, не занималась домашними делами, не готовилась к экзаменам. На обед сварила себе пельменей из кеты. Включила «Элиту» и посмотрела две серии подряд. Не заметила, как слопала целую коробку пирожных «От Палыча». И только когда уже пора было спать, я начала готовиться к прослушиванию.
Встав перед зеркалом, я стала репетировать сцену, где Людоед поймал и связал Элли. Он обещает зажарить и съесть девочку, она пытается убедить его не делать этого, потому что у нее жесткое и жутко невкусное мясо. Дальше Людоед заносит над Элли нож, но зевает и сообщает, что устал и лучше пообедает попозже. Он уходит спать, а Элли поет грустную песню о том, как тяжело ей в плену и как она мечтает, чтобы ее спасли друзья. Ого, так это еще и мюзикл, оказывается! Об этом Валерия не упомянула.
Мотив оказался из старой медленной американской песни. Я нашла ее в интернете и прослушала несколько раз, а потом пропела с новыми словами, предварительно связав руки ремнем для лучшего погружения в роль. В комнату с круглыми глазами ворвался брат.
– Это ты так поешь, или у нас дома где-то тонет слон? – спросил он.
Я со связанными руками бросила в него подушкой.
Я репетировала до глубокой ночи. Просто боялась ложиться в кровать, зная, что сразу начну грузиться сегодняшними неприятностями. Я упорно гнала прочь плохие мысли и убеждала себя, что бойкот – большая ошибка, о которой 11 «а» еще тысячу раз пожалеет. Завтра все изменится. Я приду в школу – и все станет как раньше.
Но на следующий день все повторилось: меня игнорировали. Я уныло гадала, на какой период меня бойкотнули и когда это кончится. Мысленно уже представила финал: как мне объявляют о завершении бойкота, но теперь уже я сама гордо молчу и ни с кем не общаюсь.
На лабораторной по биологии всем велели разбиться по парам, чтобы рассмотреть в микроскоп дрожжевые грибы и сенную палочку, сделать зарисовку и написать анализ. Ко мне никто не подошел. Я видела, что без пары остался Толя. Он явно растерялся и не знал, что ему делать. Посмотрев на Панферова, он будто мысленно спросил разрешения сесть со мной. Север нахмурился и предложил Толе сесть к ним с Димой третьим. Учительница, казалось, и не заметила, что кто-то сидит втроем, а я – одна. Оборудования хватило на всех, это для нее было самое главное.