Валери с трудом протиснулась к дверям и вышла на Круговом бульваре, от которого пешком направилась к портовому району, чтобы проветрить голову. До отправления ее парома оставалось три часа, и Валери села на террасе простенького кафе, откуда открывался вид на причал. Она наблюдала за тем, как солнечные лучи нагревают волны, как тканевые навесы проседают и железные поручни в зоне посадки становятся все горячее. Ей всегда казалось, что она ощущает все эти процессы, их медленное развитие и угасание.
Ей не хотелось думать об Иваре или Проповеднике, но больше никого из знакомых ей встретить не пришлось, и, какими бы кругами ни ходила мысль, все равно по какому-то странному закону она возвращалась к ним. Валери не желала, чтобы они страдали: пули, которыми она недавно жаждала наградить Харборов, были, скорее, милостью. Она была почти уверена, что оба брата будут несчастны, но жить им предстоит долго, и поэтому ей было их искренне жаль. Еще ей было жаль клиентов, которым предстоит выслушивать наставления старика Проповедника за прилавком – как не загрязнять окружающую среду, которую уже никак нельзя спасти, как научиться независимо мыслить в мире, где все от чего-то зависят, как устроить себе незабываемый отдых а-ля-франсэ, когда Французская Коммуна снова закрыла границы. Слишком навязчивый. Это они привыкли к нему и терпели, а другой босс уволит его после первой недели. Его ей тоже было жаль.
Ей также не хотелось вспоминать о произошедшем две недели назад в «Веранде», о разбитых стеклах и обсыпанных осколками коврах. Как потом выяснилось, через порог была перетянута леска, которая приводила в действие механизм. Зацепишь ее – взрыв. И Валери была тем самым человеком, чье движение ноги привело к разрушению части здания. Ей повезло, что она отделалась шоком, парой царапин и сбитыми локтями. Если бы ее не было там в тот вечер, это случилось бы с кем-то другим; в принципе, ничего бы не изменилось, но сам факт того, что она в какой-то степени причастна к взрыву, натолкнул ее на раздумья – туманные и безрезультатные, без определенного предмета – как у нее почти всегда бывает.
Ее чай остывал, и она лениво мешала его ложкой, вглядываясь в маленькие волны, появлявшиеся в чашке. Для нее это было то же самое, что миниатюрная модель мирового океана. Валери осмотрела других сидящих на террасе посетителей: за соседним столиком расположилась компания из четырех девушек примерно ее возраста, в коротких платьях и белых летних шляпах. Ивару она сказала, что дружит как раз с такими. Их болтовню невозможно было не слышать, но Валери даже не думала пересаживаться: в тот момент подобный разговор совершенно никак ее не задевал.